Путин. Стерх всякой меры. Андрей Колесников
снова повторял Александр Сокуров.
– Повторяю еще раз! – в голосе господина Путина возник уже и металл. Не свинец, может быть (расстреливать Олега Сенцова никто не собирался, нет), и не какой-то благородный вроде золота, каким он мог сейчас, казалось, прямо тут, у всех на глазах монаршей милостью осыпать Александра Сокурова, а ведь именно в таком тоне, как с всесильным монархом, разговаривал с ним режиссер. – Никто его не осуждал за его взгляды, за его позицию. Его осудили за действия, которые закон относит к действиям фактически террористического характера, которые могли повлечь за собой тяжелейшие последствия для наших граждан. Вот в этом дело. А на позицию все имеют право.
– На нем смертей нет! Нет смертей! – как заклинание повторял Александр Сокуров.
Нет, все-таки он по-прежнему не мог услышать Владимира Путина. Ему пора было остановиться. На самом деле он ведь, я уверен, достиг сейчас всего, о чем просил.
– Нет на нем гибелей! – снова воскликнул Александр Сокуров.
– Слава богу, что нет, – вздохнул президент, видимо, уже даже удивленный таким невниманием к себе. – А могли быть, если бы ему позволили осуществить его намерения. В этом проблема, Александр Николаевич, а не в том, что он думал как-то иначе, чем мы с вами по этой теме.
Владимир Путин, оказывается, хорошо знал, как думает по этой теме Александр Сокуров.
– Но тем не менее, – еще раз сказал он, решив, видимо, еще яснее повторить то, что уже сказал, – хорошо, что вы обратили на это внимание, знаю, что вопрос чувствительный, и буду иметь это в виду.
Этого, он, видимо, считает, и так более чем достаточно.
В Екатерининском зале Кремля господин Путин раздавал очередные государственные награды. Люди культуры, собравшиеся в холле, не хотели комментировать ситуацию вокруг Кирилла Серебренникова, к которому накануне в «Театр Гоголя» пришли с обыском – а ведь их только об этом и спрашивали…
Я ждал Евгения Миронова: что-то же он должен был сказать Владимиру Путину.
Но вслух, у микрофона, ничего не сказал. Между тем простоял, шепчась с Владимиром Путиным, не меньше минуты. На церемонии в Екатерининском зале это вызывающе много. В руках у Евгения Миронова была сиреневая бумажная папочка, из которой он достал листок бумаги и отдал президенту.
А когда церемония закончилась и началось распитие шампанского (ну да, не распитие, а пригубление), Евгений Миронов снова подошел к Владимиру Путину и на этот раз стал говорить с ним жарко и даже громко.
– Вы знали? Знали об этом?!
– Да, – подтвердил президент. – Вчера узнал.
То есть, видимо, как обычно, из СМИ.
– Зачем? Ну зачем это делать?! Вы же во Францию в понедельник летите! Вам-то это зачем?!
– Да дураки, – неожиданно сказал Владимир Путин.
Он таким образом дал понять, что сам-то, конечно, ни при чем.
Евгений Миронов не стал с этим спорить. Он просил об объективном расследовании, «без экстраординарных методов»… Он сильно