Витязь. Тенета тьмы. Наталия Нестерова
Нолдорин, изви листо раскинулась на плодородных равнинах Светлоструйная и шумел кронами наглухо закрытый со всех сторон оплот гордеца Оллантайра.
Все это ждало его, дабы покориться и принять его власть.
Карахорт шагнул вперед.
– Я завоевал Юг, и его народы поклонились мне. Степные кочевники и люди пустыни теперь мои данники и вассалы. Я завоевал Восток, и погонщики птиц присягнули тоже. Теперь я желаю сделать своими сокровища непокорного Запада. Желаю идти на Север, туда, где еще остались строптивые народы, не признающие моего величия.
Огромная черная фигура повернулась к Червеню, и прислужник отступил. Он не боялся. Он знал, что господин был невыносимо, обреченно одинок среди своих в общем-то безмозглых войск.
Карахорт страшно тосковал по истовой преданности, по мягкой, сладкой лести, на которую не был способен ни один орк – но которая так привольно лилась из его, Червеня, кривого рта. Немного подобострастия, немного искреннего унижения и самобичевания – и всесильный господин всякий раз оставался доволен и благосклонен. И Червень выживал. Снова. Рядом с сильнейшим.
Прислужник склонился, глядя в пол. Пол был нечист.
– Да, Ваше Темнейшество. Вы станете. Вы победите. Поработите. Они еще будут стонать под вашей пятой… и просить пощады.
– Да… – медленно выговорил Карахорт. – Да.
– Вы не пощадите никого…
– Не пощажу.
Иногда Червеню казалось, что господин утратил смысл, цель – и повелевает по привычке, тяготясь своей маской и своей короной… а может, и жизнью? Зачем ему эти войны, одна за другой, изнурительные и не дающие никакого счастья? Потому что в войне даже Всетемнейший никак не мог отвоевать для себя иной природы и нового лица…
Иногда Червеню даже казалось, что у него самого повелевать и покорять народы вышло бы куда лучше. Чему-то же он научился возле сильнейших… возле того же Таурона.
Временами Червень позволял себе думать, что Карахорт куда как жиже того, прежнего. Этот пусть и Всетемнейший – зато тот был Огненным.
Черный плащ вздыбился на сквозняке, открывая туго облитую доспехами фигуру, и Карахорт вышел из покоев к войску.
Они стояли построенными в каре: орки, гоблины, быкоглавы располагались под скальными навесами и выступами старой крепости, дальше размещались колесницы с косами в осях, смертоносные для пехоты и конницы. Наездники на громадных бескрылых длинноногих птицах придавали вой ску неуловимый шарм курятника, но их было немного. Эти странные люди вообще с трудом ладили с кем-либо иным.
На левом фланге построения ютилась кучка троллей, давно утративших былую лихость, голых и серых. Они в любой момент могли разметать и без того неровную линию, вовсе одичав. Использовать этих было особенно сложно.
Скальные орки, относительно чистые и более-менее единообразно вооруженные, находились выше и ближе. Гвардия.
Червень привычно вышагнул вперед, чтобы объявить о предстоящей речи господина.
Карахорт