Река ведет к Истоку. Екатерина Шашкова
в марте?
– Нет, не поэтому. Наоборот, март в их честь. «Месяц безумных март», если полностью. Но каждый раз это проговаривать долго, поэтому постепенно сократили.
Нина честно попыталась вспомнить, почему в ее родном мире март называется мартом, но никаких летающих куниц в объяснениях ученых точно не фигурировало. Вот и пойми теперь, кто у кого спер название и в какие бесконечно далекие годы это произошло.
– А другие месяцы у вас тоже называются так же, как у нас?
– Это у вас месяцы называются так же, как у нас. Мы – Исток! Хотя что-то вы, кажется, переделали… Чем дальше миры, тем больше у их обитателей желания что-нибудь изменить.
– Тогда расскажи, как у вас вообще все устроено. Тоже двенадцать месяцев?
– Тринадцать. И давай как-нибудь в другой раз это обсудим! Или я тебе книжку дам, сама прочитаешь.
– Как я смогу читать на вашем языке? – начала Нина, но запоздало вспомнила, что табличка «Заречье» прочиталась без проблем, хотя буквы на ней были явно не русские. Да и слово какое-то другое. – Как это получается? На каком языке мы вообще говорим?
Лицо магоса приобрело то самое выражение, какое появлялось у студентов, когда она на экзамене просила их привести предложенную базу данных к четвертой нормальной форме. Или хотя бы к третьей.
До объяснения он так и не снизошел. Просто отвернулся и двинулся дальше.
– Отличный способ уходить от ответа, – вполголоса пробурчала Нина и бросилась вдогонку.
Трактир отличался от окрестных домов разве что наличием второго этажа. Никакой вывески снаружи не наблюдалось, но магос решительно шагнул в приветливо распахнутые двери. Нина последовала за ним и замерла на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Нескольких узких окон явно не хватало, чтобы осветить все помещение, а других источников света здесь не было: ни свечек, ни лампочек, ни камина, ни даже лучинки какой-нибудь.
Размышляя, как местные разгоняют темноту после заката, Нина с любопытством глазела по сторонам. Хотя глазеть оказалось особо и не на что: несколько длинных деревянных столов с такими же длинными лавками вдоль стен и высокая стойка типа барной прямо напротив входа. За стойкой виднелся дверной проем, полускрытый занавеской.
И все, больше ничего интересного в помещении не было. И никого – ни трактирщика, ни посетителей.
Магос досадливо поморщился, хотя вроде бы не удивился. Дошел до стойки и нервно побарабанил по ней пальцами. Ответа не последовало. Тогда он выждал еще немного – и от души пнул деревянную опору.
Стойка содрогнулась, шторка за ней колыхнулась, с той стороны что-то с грохотом упало и, судя по звуку, раскололось.
– Надеюсь, это не мой кофе, – раздалось из дальнего угла.
Нина вздрогнула. Несколько секунд назад она четко видела, что стол пуст, а сейчас за ним вдруг обнаружился человек. Да, он сидел на самом краю, подальше от окон, но все же не настолько далеко, чтобы совсем раствориться среди теней, подобно какому-то вампиру.
Да и не походил он на вампира: короткие светлые