Анжелика в Квебеке. Анн Голон
располагались монастыри, по крутому, неровному склону, каменистому, как дорога в рай, и, подобно ей, постепенно открывающему виды удивительной красоты.
Наконец они достигли самой высокой точки подъема. Анжелика остановилась, желая охватить взглядом великолепную панораму, которая становилась все прекраснее по мере того, как они поднимались, словно церковный гимн, звучащий все красивее и красивее.
С уступа утеса, на котором они сейчас стояли, река была похожа на огромный, сверкающий под солнцем залив, сливающийся с бледно-розовым небом и розовыми и голубыми склонами гор. Далеко-далеко внизу виднелись выстроившиеся полукругом корабли маленькой флотилии графа де Пейрака, напоминающие сейчас игрушки, лежащие на зеркальной поверхности.
Они снова двинулись вперед и на повороте повстречали священника, облаченного в белый стихарь поверх черной рясы с фиолетовой епитрахилью на шее. Его сопровождали два мальчика в грубых деревянных башмаках, однако одетые в черные длиннополые сюртуки и белые стихари. Один звонил в колокольчик на деревянной ручке, другой сгибался под тяжестью высокого серебряного креста, который он держал обеими руками. Рядом с ними сидел пес.
Священник взирал на процессию с видом пророка, посланного, дабы напомнить погрязшему в грехах человечеству, что наш мир есть юдоль скорби и что служение Богу превыше всего.
Но присутствие собаки сводило все его усилия на нет. Ибо если лицо служителя Божия было сурово и гневно, то пес, сидевший поджав хвост, свесив язык и дружелюбно глядя на процессию, выглядел таким же добродушным, как и сами жители Квебека, что изрядно умеряло торжественность, которую клирик старался придать подготовленной им проповеди. Притворившись, будто не замечает Анжелику, хотя она шла рядом с губернатором, он обратился к последнему повелительным, безапелляционным тоном:
– Разве благодарственный молебен должен начаться сейчас? Вы опоздали. Мы ждем вас уже целую вечность, израсходовали недельный запас ладана, и монсеньор уже собирается вернуться к себе.
– Ах, аббат, неужели вы полагаете, будто дипломатические проблемы можно разрешить так быстро? Особенно если в дело вмешался пушечный выстрел. Кстати, а вы сами почему тут разгуливаете – ведь вы должны быть на клиросе, среди певчих?
– Меня позвали, дабы доставить миро и елей жертвам обстрела.
– Как! Стало быть, эта нелепая канонада вызвала жертвы? Что, есть погибшие?
– Двое. Но перед смертью я успел их исповедать и причастить.
Господин де Фронтенак опять остановился, сдвинул назад шляпу и озабоченно почесал лоб под париком:
– Черт! А что говорят их родственники, соседи?
– Это были два негодяя, – сухо сказал викарий. – Никому нет до них дела. Пользуясь отсутствием хозяев, они пытались ограбить дом господина де Кастель-Морга, в который и угодили ядра.
– Браво! – раздался из толпы голос Вильдавре.
И военный комендант, рассвирепев, попытался локтями проложить к нему путь.
– Однако