Хороший Сталин. Виктор Ерофеев
кошку отвез отца в близлежащую гостиницу.
– Фашисты! Привык я к кошке. Жена осталась в Москве.
– Найдется, – сказал отец.
Он был всегда оптимистом. Ощутив приятное тепло от большой грелки, подложенной в ноги под простыню, он моментально заснул. Спать в те времена отец умел в любом месте, в любом положении. У него был такой здоровый сон, что даже пистолетный выстрел возле уха не смог бы его разбудить. Однако Владимир проснулся глубокой ночью. Кромешная тьма. Одеяло лежало на нем, словно мешок с песком. Отец подумал: упал потолок. Силясь подняться, он услышал, как на пол со звоном посыпались осколки стекла. По комнате гулял ветер. От рам и ставней не осталось и следа. Тяжелый фугас, очевидно, упал неподалеку. Решив, что утро вечера мудренее, отец снова заснул.
Хорошо сражались немецкие летчики! Гитлер – гроза небес. Его авиация была полным хозяином в небе над Лондоном. Утром промозглый воздух был горьковат от дыма, как в Архангельске, но на утомленных лицах жителей Лондона отец не заметил отчаяния. Народ выглядел собранным, сосредоточенным. Работали кинотеатры. В большом универсальном магазине, куда посольские товарищи отвели отца на следующий день, проворные продавцы меньше чем за полчаса одели отца в штатское, аккуратно завернув в пакет советскую гимнастерку. Хотя на улице никто не обращал на него внимания, отец стесненно чувствовал себя в узких брюках и шляпе, которая впервые красовалась на его голове.
– Ты не с Катей Варенниковой плыл? – неожиданно спросили товарищи из посольства.
– Она утонула, – сказал отец. – Вместе с дочкой.
Товарищи захохотали.
– Вы чего?
– Знаешь, кем она была?
– Кем?
Раздался новый приступ хохота. Владимир не стал больше спрашивать.
– У меня кошка нашлась, – сказал знакомый сотрудник посольства.
– Ну, вот видите, – улыбнулся отец.
Он умел быстро сходиться с людьми, но он ни разу в жизни не хохотал. До Швеции было не ближе, чем до победы. Отца взялись перебросить туда американцы. Они допили кофе и вышли на летное поле.
– Ну что, let’s go, – сказали военные летчики, угощая отца «Честерфилдом».
На вечернем поле стояло три тяжелых бомбардировщика.
– Отличные машины! – сказал отец. – Чего не откроете Второй фронт?
Американцы заулыбались.
– Спроси у Черчилля! – Большой негр с ленивой презрительностью высунул розовый язык. – Он немцев боится.
Они всегда гордились своей техникой. Технология – душа Запада. Лететь в Швецию надо было через Норвегию, оккупированную немцами.
– Говна пирог! – заверили отца американцы. – Ее узкую полосу мы пересекаем ночью, в планирующем полете с выключенными моторами.
– Это быстро и нестрашно, – подмигнул негр, – как вырвать зуб.
Ночью над Норвегией немцы обнаружили американских бомбардировщиков, погнались за ними – сбили один, с большим негром, уже в шведском воздушном пространстве, что было нечестно