Тополята. Владислав Крапивин
натянул привычный комбинезон, сел у окна и стал ждать. И ждал долго.
Мама позвонила. На чахленький Тенькин мобильник, который запиликал в кармане брошенных на кровать брюк.
– Ты где?
– Дома… – буркнул Тенька.
– Почему не работает домашний телефон?
– Отключился.
– Иди ко мне на вахту.
– Разве ты на дежурстве?
– Да, попросили. А с поста меня вызывали в школу. Пришлось на целый час запирать вахтерку… – Мамин голос был очень неласковый.
Ну, что поделаешь… Лишь бы скорее все кончилось…
До вахтерки три минуты ходьбы. Тенька потянул железную дверь, встал на пороге. Мельком увидел на стуле свой рюкзак (значит, маме отдали!). Мама встала перед Тенькой. Волосы не закрывали шрам, он был сейчас пунцовым.
– Ну?
– Чо? – сказал Тенька.
– Достукался?
– До чего? – спросил Тенька. И подумал: «Пусть ругает, лишь бы не плакала».
– До «неуда» по поведению за четверть.
– Подумаешь! Не смертельно, – буркнул Тенька.
– За что ты назвал инспекторов Опеки фашистами?
– Потому что они такие. Они… те самые, что были тогда…
– Вот именно… И знаешь, что сказала мне инспектор Елена Евгеньевна Панина? «Вы, гражданка Ресницына, добьетесь в конце концов, что снова встанет вопрос об изъятии вашего сына. Если не нужен отцу, пойдет в приют…»
Ужас накатил на Теньку. О такой опасности он до сих пор не думал. А ведь могут! И тогда что? Снова трамплин в пустоте?
Мама угадала его мысль.
– И не надейся кого-то испугать своими прыжками. Этим людям наплевать, разобьешься ты или нет. Им главное – выполнить инструкцию… Зачем ты бросил в них рюкзак?
– А потому что…
И Тенька замолк. Как скажешь – почему? Повторить их гадские слова про мамино лицо? А она потом полночи будет всхлипывать в подушку? Или (даже подумать страшно!) опять пойдет за четвертинкой?
– Потому что… терпение лопнуло.
– Вот как? – спросила мама с ехидцей.
Ну, если такой тон, значит, вплотную беда пока не подошла, не будут завтра отбирать у нее Теньку. И он повторил уверенней:
– Да. Лопнуло.
– Оно окончательно лопнуло у меня, – сообщила мама. Открыла хлипкий фанерный шкаф и достала плетеный ремешок с узорчатой пряжкой. Тот, которым подпоясывала нарядное вязаное платье. – Снимай штаны…
Раньше такого не случалось. Бывали шлепки, но чтобы вот так… Ну и ладно! Когда-нибудь такое случается с каждым. Это Виталя однажды объяснил ребятам. Они в дворницкой обсуждали печальный случай с братьями Лампионовыми. Их папа, проректор Торгового института, застал Игоря и Витю за компьютером, когда те на специальном сайте разглядывали весьма раздетых красавиц.
– Я ему о правах человека, а он… – угрюмо пожаловался Игорь. Без стеснения. Люди все были свои.
– Ко всему надо подходить философски, – сказал Виталя.
Игорь, видимо, знал, что такое «философски»,