Убийца из прошлого. Валерий Введенский
кинулся к кровати. Слава богу, бумажник там. Но почему такой тощий? Уезжая из Титовки, Разруляев забрал все свои сбережения.
– А деньги где? – спросил он растерянно.
– Неужели не помните ничего?
По словам толстой бабы, познакомились они в кассе на станции Малая Вишера. Она вошла туда вслед за ним, но захмелевший Разруляев проявил галантность и пропустил ее к окошечку вперед себя. А когда услышал, что покупает билет в третий класс, заявил, что не позволит такой роскошной женщине мять бока на деревянной скамейке, и подарил билет в первый. Потом пригласил в буфет, где, на свою беду, встретил знакомых. Те выразили удивление попутчицей, мол, что за рвань ты подцепил? Разруляев возмутился, сказал, что никому не позволит оскорблять его невесту. Знакомые удивились еще больше, но, раз так обстоят дела, предложили отпраздновать помолвку. И до трех ночи, пока не подошел курьерский, Сергей Осипович их угощал. Ему едва хватило денег рассчитаться с буфетом. Наташка (так звали толстуху) с трудом дотащила его до вагона, где новоявленный «жених» завалился спать. А по приезде в Петербург с превеликим трудом его растолкала. Без посторонней помощи Разруляев не то что идти, стоять не мог, бросить его на произвол совесть ей не позволила, потому и привезла к себе.
Сергей Осипович долго изучал счет из маловишерского буфета, а, потом, не выдержав потрясения, заплакал. Нечто подобное (знакомый доктор назвал сие патологическим опьянением) уже с ним случалось – как-то, наклюкавшись в Новгороде, точно так же швырялся деньгами. Повезло, что всего двадцать рублей с собой было. Однако вчера в бумажнике лежала целая тысяча. А остался от нее рубль. Что ему теперь делать? Отдохнуть от трудов праведных, как планировал, уже не удастся. Придется умолять сестру, чтобы срочно пристроила на службу.
– Может, еще водочки? – предложила Наташка (так звали толстуху).
– Заткнись! – рявкнул Разруляев.
Наташка едва не расплакалась и, закусив губу, отвернулась. Сергей Осипович почувствовал угрызения совести – толстуха-то ни в чем не виновата. И кабы не она, еще неизвестно, где бы проснулся. Возможно, в канаве под забором. Надо бы ее отблагодарить. Но как? Денег-то не осталось.
– Прости. Я очень расстроен…
– Я пыталась вас удержать. Только не слушались. Кричали, что в семье командует муж, а жена должна слушаться.
Сергей Осипович схватился за голову. Вот ведь пьяный дурак. Наобещал с три короба, а бедняжка, видать, поверила. Как бы поделикатнее объяснить:
– Надеюсь, ты понимаешь… То была шутка. Я про женитьбу. И даже если что-то было, – Сергей Осипович, не зная, как выразиться, кивнул на кровать, – сие ровным счетом ничего не значит.
В ответ Наташка разрыдалась. От неловкости Разруляев начал бормотать что-то совсем несусветное:
– Я рассчитаюсь. Обязательно. Клянусь. И за стирку, и за…
И снова кивнул на кровать. Рыдания только усилились.
– Но не сегодня. Сама видишь, рубль остался. Но я… я клянусь. Сегодня же дам телеграмму. Помещик должен мне за полмесяца. Ну не надо… хватит…
Но