Боже Исцеляющий. Книга о Силе Души, или Как позволить Богу чудесно исцелить твою жизнь. Николай Владимирович Шмуратов
как-то не похож на тот серьезный и важный Образ, к которому мы так привыкли. Я привык, если честно. И за что долгие годы не любил Его. И потом часто за это просил прощения, отчего Он еще сильнее смеялся.
Я спросил:
– Папа, а почему Ты хочешь, чтобы я называл Тебя именно так? Или Боженька?
– Сынок родной, можешь Меня называть, как угодно. Суть от этого не поменяется. Главное – как ты чувствуешь себя в том, какое имя даешь Мне. Я знаю, что ты до сих пор дергаешься от других названий. Поэтому делай так, как тебе удобно и хочется. Я вижу как тебе радостно называть меня Боженькой. Или Боже. Или Папа. Так и делай – Мое Сердце наполняется радостью, когда Я слышу именно такое обращение. Хорошо?
– Хорошо, Пап. Но многие же говорят обращаться к Тебе только как «О Господь Всемогущий» или «Отче наш»… А уж слово «Бог» так вообще вызывает неприятные ощущения у многих. Включая меня до недавнего времени.
Папа улыбнулся, сделал глоток чая и посмотрел на огонь – поленья хорошо разгорались:
– Как я и говорил выше – у всех людей свои ощущения от каждых слов. Хотя слова есть только слова. Часто вы вносите в них не совсем то, что закладывал именно Я, но от этого мне не грустно. Нет. Просто удивительно, как мои прекрасные творения умеют красиво все изменить. И потом еще раз изменить. А потом еще раз, еще раз, еще много-много раз!
Он улыбнулся, положил кусочек сахара в чай и размешал.
Я говорил, что Папа – ужасный сластена? Нет? Ну вот. Не может без сахара пить чай. Он говорит, что жизнь должна быть сладкой даже в таких мелочах. А на мои вопросы, а как же здоровье и зубы, он всегда отмахивался, что это не имеет значения. Не радость губит тело и чувства, а ограничения.
Папа смотрел как сахар растворяется в стакане и потом продолжил:
– Я всегда был Папой всему, что есть вокруг. Красиво везде – Я не мог не стать Отцом всего этого. Само по себе как-то получилось. Я хотел почувствовать Себя еще более живым. И особенно хотел чувствовать жизнь во всем многообразии, когда продолжал себя в вас, людях. Красивые были времена, да… Тогда вас немного было, чуть-чуть на всю землю. И вы каждый день пели своими сердцами о радости вокруг, и Я ходил между вами, радовался вместе с вами. Вы еще тогда и говорить-то не могли толком. Думать думали, но о хорошем – и бегали как угорелые по полям и горам. И столько чувств было в ваших движениях! Столько жизни! Столько прекрасных образов рождали ваши мысли!
– А почему сейчас не так, Отец?
– И сейчас все так же, родной. Просто людей стало больше, а чувств об окружающей красоте меньше. Но и ты же видишь частенько по-хорошему «угорелых» людей. Они чувствами своими будоражат весь мир вокруг. И в каждом таком чувстве есть Я. В каждом таком чувстве Я как продолжение в них – как Душа. Ты же чувствуешь?
– Да, Отец, чувствую каждый день. Но таких мало что-то.
– Это как посмотреть, как посмотреть. Гораздо больше, чем тебе кажется, но и пока не так много, как было в начале. Но Я безнадежный оптимист – Я верю в людей больше, чем они в себя, в свою Душу. И пока