Любовные драмы у трона Романовых. Николай Шахмагонов
и являлся, либо был умным и коварным врагом России. На этот вопрос мы найдём ответ в очередных главах. Надежда Наполеона на то, что Беннигсен – военачальник без таланта или во всяком случае во многом уступающий маршалу Бертье, едва не оправдалась уже в январе 1807 года: путем нелепых движений, которые и маневрами можно назвать с большой натяжкой, Беннигсен поставил русскую армию в критическое положение.
Для чего было начато январское наступление русской армии в 1807 году? В «Истории русской армии и флота» отмечается, что Беннигсен «вознамерился… двинуться под прикрытием лесов и озер к нижней Висле, разбить по частям левофланговые корпуса Наполеона – Нея и Бернадота, освободить Грауденц и, угрожая сообщениям Наполеона, быть может, заставить последнего начать отступление от Варшавы…» Историк Байов не случайно использует ироничные слова «быть может, заставить». Так и хочется прибавить – «а, быть может, и нет». К тому же и замысел каков! Разбить Наполеона! Такой замысел под силу Суворову, Кутузову, Барклаю-де-Толли, Багратиону!.. То есть полководцам, а не странным баронам, неведомо для чего русский мундир надевшим. Способен ли был Беннигсен осуществить этот замысел? Мог ли он всерьез говорить в приказах и распоряжениях о разгроме Наполеона? Чтобы ответить на этот вопрос, надо лучше представить тогдашнюю обстановку. Генерал-лейтенант А. И. Михайловский-Данилевский так характеризовал то время: «Настоящее поколение не может иметь понятия о впечатлении, какое производило на противников Наполеона известие о появлении его на поле сражения!» Молва, распускаемая вполне определёнными силами и с вполне определёнными целями, долженствовала убедить противников императора Франции в его непобедимости. Главная цель французов была проста – ещё до начала сражения подавить у врага волю к сопротивлению. Многие военачальники Запада буквально терялись при встрече с Наполеоном и отчасти поэтому терпели поражения. А вот Беннигсен замыслил одолеть Наполеона. План его с виду был решительным, но не было столь же решительным и твёрдым его исполнение.
4 января 1807 года русская армия выступила в западном направлении, а уже восьмого числа создались все условия для полного окружения и разгрома корпуса маршала Нея, оказавшегося оторванным от главных сил. Один переход, удар и… победа! В этом не сомневались генералы русской армии, рвавшиеся в бой. Они ждали единственного приказа: «Вперед!», ещё помня стремительные переходы Суворова. Но такого приказа не последовало. Вместо решительного броска Беннигсен неожиданно для всех потребовал замедлить продвижение. На недоуменные вопросы отвечал, что делает это якобы для того, чтобы разобраться в обстановке и определить, что предпримут французы в ответ на его наступление. Это примерно то же самое, что сделал бы боксер, ударив противника, тут же опустил руки в ожидании, какие тот «обнажит» замыслы. Ней был в ужасе. Он видел неизбежность своей гибели. Но русские неожиданно остановились. И Ней, естественно, поспешил отвести