Электрическая настойка. Ганс Цвейг
и принялся выстукивать особый звенящий ритм. Вскоре в игру вступили басист, гитарист и клавитарист. Речь вокалиста выпорхнула из его уст стаей летучих мышей:
– Чёрная блестящая маслянистая жидкость с зелёными и фиолетовыми блёстками находится внутри серебряного шприца. Это Эстетика. Непостижимый Идеал. Красивейшая Болезнь. Вколи её в себя, и она превратит тебя в космос.
Космические мальчики завели свою полную скорби по родной планете песнь с привкусом вечности. У них были холодные металлические вечно юные голоса. Прямо как у Зигги Стардаст. От их игры и пения по коже шёл холодок. Видимо, этого они и добивались.
…и грянул прохладный гром тлений свежести. Каждый удар руки о гитарные струны исходил мягким звуком. Он выглядел как мигающая искорками зелёного костра древесина. Пока зелёноогненные звуки раскатывались гулким эхом, как отголоски Большого Взрыва в чреве Вселенной, вступали другие, менее фатальные, более мечтательные. Они возвращали снова и снова к сценам, где каждый, кто их слышал, поворачивал свой внутренний взгляд к условному оконному стеклу. Там он видел самого себя, одиноко стоящего в темноте, смотрящего одновременно и в глаза и нет. И сквозь взгляд, и куда-то за ним. Так чутко осознавая каждое мгновение этого состояния, вызванного замогильными странновесёлыми звуками, как это должно быть на самом деле.
Новые полутона нот смешивались с предыдущими, стремительно набирая силу, как масса реки, летящей к водопаду. Звуки окрашивались из зелёного в синий, летя ателеограммой, сладостно пронзая каждого из наблюдающих за действиями электрооккультистов. Зал зачарованно утопал в мистической агонии экстаза, холодно обжигающего изнутри каждого.
За условным оконным стеклом, за спиной копии наблюдающего, маняще раскинулось царство тьмы. В нём таилось очарование неизвестности, вызывающее на дуэль знакомства, где в недрах скрывалась вся окрестная природа, девственная пустота, не знающая пока ещё никого, и тем самым желанная. И где-то там, справа, тот самый Город, зовущий своими огнями в очередной спонтанный водоворот ночных приключений, одурманивающих и возвращающих в этот зал снова и снова.
Пребывая в этом сладостранном состоянии, паря и путешествуя в нём, мы сидели за столиком и общались. Я странствовал вне времени, поэтому мог сколь угодно наблюдать за своими друзьями, разговаривать и погружаться в размышления. Они не были вязкими, я свободно пролетал сквозь них, будто в компьютеризированном космосе. Его звёзды глядели на меня своим электронным шрифтом. Оранжевые цифры кружились в хороводах, комбинируясь в информационные коды галактик…
Очнувшись от иллюзии, я осознал, что разглядываю свои собственные нейронные связи. А лучше сосредоточить внимание на связях случайных. Ведь случайности не случайны. Электропоцелуи нечаянны, но током бьют отчаянно.
Отыграв первую тему, Omega Afterglow ненадолго притихли, и их солист произнес в микрофон:
– Приветствую