Змеелов. Артур Прядильщик
то, как это выглядит со стороны, и то, какую информацию могут получить ваши… оппоненты.
– Это было несколько рискованно, ваше высочество. И называйте меня Драгон. И нам стоит перейти на «ты»… Перед торжественным ужином Кейдан, кажется, вполне определенно показал свои намерения в твоем отношении.
Роза решила сделать вид, что не в курсе:
– Э… простите… прости, Драгон? Боюсь, насчет намерений я не совсем поняла.
– На Солано мужчины носят на руках своих жен, невест, детей и матерей, Розали, – рассеянно объяснила Квелли, не отрываясь от чтения бумаг. – Не знала?
– Вау! – Розали широко заулыбалась. – Тогда можете называть меня Розой. В силу этих самых намерений.
– Эти бумаги ничего не меняют, Роза. – Квелли аккуратно вернула закрытую папку на стол. – Мы и так не собирались ничего предпринимать – Кейдан не дал ни одного повода сомневаться в себе!
– Кроме того, – подхватил Драгон, – у ее величества нет более преданных подданных, чем наша семья! Ан-Солано, как никто другой на Солано, понимает, что такое государственная необходимость и что такое имперская безопасность! Поверьте, ситуация не изменилась бы, даже если б выяснилось, что Кейдан… не совсем Кейдан, а сотрудник вашей спецслужбы.
– Мне очень приятно это слышать, – Розали с готовностью подхватила предложенный тон беседы… плавно перешедшей в переговоры. – И как дочери ее величества, и как гражданке Великой Тысячезвездной… и как будущей, надеюсь, соланке. Думаю, нам стоит обговорить некоторые детали?
– С удовольствием! Непременно! – почти хором согласилась чета ан-Солано.
Думаю, со мной согласятся все: нет более паршивого момента вытаскивания из постели, чем сладостные мгновения плавного сползания сознания из полусна в собственно сон. Ну, есть еще некоторые моменты, случающиеся при неодиночном нахождении в постели, но мы их рассматривать не будем – не те вводные.
Три фурии выбрали именно этот момент, чтобы ворваться в покои Кейдана ан-Солано. Сладко засыпающий Кейдан был безжалостно растолкан, принужден к переодеванию во «что-то более приличное, чем эти трусы весёленькой расцветочки с похабным рисуночком!»
После этого я был подвергнут перекрестному экспресс-допросу:
– Как ты посмел утаить ее от нас?! А вы давно уже…? Как ты посмел с ней поссориться?! А когда ты вручишь ей ее посох? («Вот, правильно – нечего ей с моим посохом ходить… пусть со своим ходит».) А вы детей сразу начнете делать или повремените? А как она предпочитает – сверху или снизу? (За этот вопрос Клей тут же получила два легких подзатыльника от меня и от Чайки) КАК ТЫ ПОСМЕЛ УТАИТЬ ЭТО ОТ НАС?! Мы же твои сестры! Мы же тебя очень-очень любим! Неужели ты мог подумать, что мы будем против?! («А куда вы денетесь, если старшее поколение прикажет?»)
– Кофе мне, женщины! Как на вас, вообще, мужчины зарятся с таким-то воспитанием! Никакого понятия о приличиях!
Сестры ненатурально заойкали, столь же ненатурально заизвинялись, и чашка с ароматным напитком материализовалась