Когда люди лают – собаки улыбаются. Лара Март
клип с покойной, чья красивая спина в грубых швах, кое-как наложенных патологоанатомами.
Опять обрывки жизни. Мы встречаем на вокзале мою сестру и племянницу. Маме решили о трагедии не говорить, опасаясь, что это может ее убить. Потом ходим по магазинам, выбираем одежду для погребения моей Поли. Юбку, пиджак, туфли, все красивое, дорогое, моей девочке понравилось бы. Примеряю на себя. Не знаю, откуда силы. Я молчу. Благо, от меня никто не требует разговоров. Аня о чем-то тихо говорит с моими родственниками.
Сидим в кафе на берегу моря. Выглядывает солнце, на верхушках легких волн вспыхивают веселые блики, мокрая галька сияет искрами. «А Поля никогда этого не увидит», – думаю я. Потом я часто буду думать так, видя что-то красивое. И даже запрещать себе смотреть на красоту. Но это будет потом.
Утро дня похорон. Вокруг все время какие-то люди, кто-то держит меня за руку, подходят, обнимают, говорят слова соболезнования. Я даже умудряюсь что-то отвечать.
Врачи «скорой», дежурящей у ритуальной конторы, предлагают успокоительный укол. Я отрицательно качаю головой. Я и так в полузабытьи.
Пока ждем священника для панихиды (мне объяснили, что он задерживается, потому что для отпевания в закрытом гробу требуются какие-то особые приготовления), я даже расспрашиваю дочкиных друзей о детях, родителях.
– Поленьке венок на голову надели, ведь она была не замужем, – шепчет мне Аня. Я киваю. Я не могу заставить себя пойти и посмотреть на мертвую дочь. Не могу! Нет, только не это! Как целовать ее холодное лицо, такое любимое, родное. Хочу, чтобы в моей памяти она осталась живой, веселой, смешливой, красивой, какой была.
Приехал мэр, с которым мы давно знакомы. Я подхожу и обнимаю его, благодарю за помощь. Он, кажется, ошарашен. Наверное, в его представлении убитая горем мать должна выть, кричать, бросаться на гроб, биться в падучей. Если бы мне стало от этого легче, я бы так и делала. Но я не могу проявлять эмоции. Я окаменела. Вся буря бушует у меня внутри. Когда же она разорвет меня, наконец, уничтожит, чтобы я могла быть рядом с Полей?
Я сижу у красивого, блестящего лаком закрытого гроба из красного дерева.
Делаю все, что мне подсказывают. Бросаю первую горсть земли на крышку гроба. Отхожу, опираюсь на какую-то оградку и смотрю на небо, снова беззвучно спрашивая: «За что, Господи? Почему? Почему не я, почему она, такая молодая? Как ты это допустил? Где был ее ангел-хранитель, почему не сберег?». О том, что подобные вопросы задают все люди, потерявшие близких, я узнаю позже. В тот момент мне казалось, что так у Небес требую ответов только я.
Я не умела быть несчастной, этому мне только предстояло научиться.
На поминках народ расслабился. Видела множество молодых незнакомых людей. Красивых близких друзей Поли. Живых. Уйдя отсюда, они вернутся к своим делам, семьям – к своей жизни. У них все продолжится. У них все впереди.
Я слышала, как моя сестра что-то кому-то отвечает по моему телефону. Затем передает мне: «Звонила Жанна. Звонил Битов. Звонил Антон». Звонили еще какие-то знакомые. Я ни с кем не хотела говорить. Краем сознания