На задворках Солнечной системы. Михаил Михеев
своих. Сгниешь заживо на лесоповале или на уране. И родная контора не заступится, не в ее это правилах.
Мерзко это все. Он вообще не должен был лететь, но где-то там, наверху, решили, что задание ответственное, а значит, и задействовать надо профессионала, а не завербованного агента, который, вдобавок, может оказаться ненадежным. И теперь придется бороться за собственную шкуру. Ух, попадется ему этот шутник, что так испортил всю игру, – пожалеет, что на свет родился. Или не пожалеет – не успеет просто.
Разведчик встал, прошелся по каюте. Не хотелось спать, ну вот хоть тресни. А надо, скоро Марс, и следует быть в форме. Хотя бы для того, чтобы получить хоть какую-то информацию об их военной базе. Смешно, но на Марсе не имелось ни одного их агента, русская контрразведка работала совсем неплохо. Все же там служат хорошие профессионалы и грамотные параноики. И пойманных агентов (а только их разведка за последний год потеряла – в попытках проникнуть на марсианскую базу – троих) они вышвыривают в космос. К горлу подкатился мутный ком злости, рожденный и замешанный на зависти. Зависти к русским, которые делают, что хотят, летают, куда хотят, и плюют с орбиты на мнение остальных. Злости на то, что приходится так по-глупому рисковать.
Откровенно говоря, он не считал себя злым человеком. Да и вообще, человек по натуре своей – существо милое и доброе. Если он не в танке. А человека в танке лучше всё же не злить. Сейчас вокруг даже не танк, космический корабль, имеющий шансы стать впоследствии первым земным звездолетом. И все равно, процесс выполнения задания протекает неравномерно и противоречиво с трудноуловимой закономерностью. Или, как говорят русские, через жопу. Так что хочешь, не хочешь, а подавляй эмоции. Холодная голова – непременный атрибут разведчика, и тот, кто о ней забывает, очень быстро становится мертвым разведчиком.
Эта мысль почему-то подействовала успокаивающе. Бухнувшись на кровать, он натянул одеяло, подумал, что сейчас в космосе можно жить относительно комфортно, и провалился в глубокий, здоровый сон. А корабль продолжал лететь, пронзая темное пространство космоса, и лишь вахтенный офицер, развалившийся в пилотском кресле в рубке, бодрствовал на его борту…
Двое суток спустя. Орбита Марса
Марс, как и положено богу войны, смотрелся внушительно. Красная, точнее, насыщенно-оранжевая планета медленно поворачивалась в иллюминаторе. Слабенькая, почти прозрачная атмосфера, лишенная даже намека на облака, позволяла насладиться незабываемым зрелищем, глядя на которое многие уже минут через десять начали… зевать. Да-да, именно так. Безжизненностью от Марса веяло за парсек, и рассматривать однообразные пейзажи оказалось на редкость скучно. Особенно, наверное, Романову, который бывал здесь уже не раз.
Да и в самом деле, все прогнозы футурологов по поводу возможного освоения Марса оказались совершенно оторванными от действительности. В первую очередь потому, что на этой планете не было ничего, в чем бы люди остро нуждались. Марс