Собрание сочинений. Том 1. Поэзия. Илья Кормильцев

      просыпаясь между двух тел –

      теперь уже вне гравитации

      плавая и растекаясь

      над расколотым мрамором

      собственного изваяния

      просыпаясь между двух тел –

      не в силах пить гнилую воду

      в стеклянной поллитровой банке

      и даже не нуждаясь в ней

      и ни в чем – кроме пламени и полета

      просыпаясь между двух тел –

      ты еще не понимаешь

      что создал Новый Запрет

      из невинности девичьего бунта

      и что он готов вырасти в Ветхий Завет

      Здравствуй, то, что за закрытой дверью,

      то, что встретит в сумерках прихожей,

      спрятавшись в пальто не первой молодости,

      уцепившись за рукава бесформенные.

      Сладкая тревога в гардеробе.

      Платья смущены его присутствием.

      То один карман, то другой оттопырится,

      колыхнутся деревянные плечики.

      Здравствуй, то, что под диваном выцветшим.

      То, что под разбитой пепельницей.

      То, что испугавшись выключателя,

      скроется и больше мне не встретится.

      Не бойся. Не визжи. На стол не прыгай.

      Это просто карликовый тигр

      воспоминаний, жвала навостривший,

      паутину в туалете свивший.

      Бесполезно плакать в коридоре –

      встань к окну, и ты увидишь море,

      огненное и бесформенное.

      Первый день Содома,

      первый день Гоморры.

      это еще не ненависть: так, лишь вспыхнула спичка,

      выхватив из темной комнаты два безликих лица

      плачущие, звериные, не знающие, какого черта ради

      они глядят и дышат одно в другое

      это еще не ненависть: легкий зуд на шкуре огромного

      черного животного,

      лижущего лоно той, которой мы страшно боимся,

      будучи ее сторожами и кормилицами

      это еще не ненависть: случайная пощечина

      в ресторане,

      после которой, как это ни странно, все остается

      по-старому,

      и те же босые желания, спрятавшиеся

      под диванами –

      босиком по грязному полу

      это еще не ненависть: только легкое брюзжание

      перед иконой, смысл которой еще не осознан

      это скитания в темных лесах подсознания,

      нечто неосязаемое

      это еще не ненависть: только лишь вид бурления

      некой вязкой жидкости,

      вечное промедление

      это – словно где-то на помойке

      среди банок консервных зачинают дитя

      и на этой помойке пробуждается жерло вулкана

      босоногое упоение отыскивает осколки стекла

      кровяные прожилки стопу в лепесток превращают

      расцветает нога и испугано вьется поломанным

      стеблем

      (черный