Собрание сочинений. Том 3. Non-fiction. Илья Кормильцев
в том ключе, в котором Вы сейчас говорили, – и первая, и вторая. Только вторая (того же автора), та, которая посвящена альбому «Яблокитай», приводит как пример поэтической зрелости и правильного обращения со словом альбом «Крылья». Поэтому, может Вы еще пока не привыкли, Вам придется пока привыкать к этому альбому. Это первое. А второе – никакой особенной поэтической проблемы в том, что Вы прочитали, я не нахожу. Радость беспола – она не мужчина и не женщина. Если Вы так свободно относитесь к половой ориентации, как только что Вы продемонстрировали в своей речи, Вас не должны смущать такие маленькие проблемы.
СС: Нет, меня не смущает. И Вас тоже не смущает, видимо?
ИК: Меня абсолютно не смущает. А насчет окрашенной каким-то цветом карьеры, Вы не очень-то и промахнулись. Я ужасно люблю участвовать в лесбиянских чатах по Интернету под псевдонимом Lucy in the Sky with Diamonds – это одно из моих любимых ночных развлечений.
СС: Интересно!
Максим Резник, «РИФ-ТВ»: У поэтов, которые пишут песни, как правило существует некая обида, обида на жизнь, на прессу, на публику, которая рассматривает их только как сочинителей текстов песен. Вот скажите… Ваше внутреннее ощущение… Вы себя ощущаете текстовиком или все-таки поэтом, и то, что Вы делаете, – это поэзия для Вас?
ИК: Вообще, все что я делаю, – это поэзия для меня, включая чистку зубов. А что касается узкопрофессионального определения, то я пишу тексты, потому что это так: я не пишу стихов, которые не предполагаю услышать как песню. А я писал их, когда был очень молодым, потому что еще не знал, что можно писать песни. И когда я впервые открыл это замечательное занятие, оно мне очень понравилось, и я почувствовал, что за его пределами мне больше в поэзии ничего не нужно. Поэтому никакой обиды ни на кого у меня нет. Обида у меня появляется, когда мне задают идиотские вопросы и, как правило, только в этом случае.
Севастьян Козицин, «Деловая столица»: А можно немножко конкретизировать, как Вы пришли к самому творчеству, то есть, может быть, у Вас образование филологическое либо это вдохновение было?
ИК: Я начал писать стихи после того, как моя первая серьезная любовь закончилась крахом. Я думаю, что это совершенно обычный старт для подобной карьеры. А о филологическом образовании или даже о вдохновении я тогда еще даже не помышлял, потому что был крайне далек от этого в 15 лет.
СК: Кто же ваши кумиры в поэзии?
ИК: Я по знаку Зодиака – весы. Это знак, которому бесполезно задавать вопросы из категории «самые-самые лучшие» или «самые-самые любимые». Мы очень переменчивы: сегодня это один человек, завтра это другой человек. Я люблю очень много поэтов, хотя сами стихи читаю достаточно редко, потому что это очень большая нагрузка – читать стихи, если читать их по-настоящему.
СК: А из нашей музыки что Вам нравится?
ИК: Ну… конечно, я бы мог ограничиться паллиативным заявлением, что если кто интересуется, лучше смотреть