Доля ангелов. Рассказы и миниатюры. Вадим Викторович Шарапов
Филипп Айноа мгновенно насторожился. Комаров с удивлением поглядел на него. – Что Пуссикэт?
– Что? Достала, говорю. Всех! Ну, в смысле – замучила, бешеная. Нападает на всех, мне чуть лицо не распорола. Черная такая. Блэк Пуссикэт, короче, понимаешь? У тетки Маши живет вроде как. Жили у бабуси две веселых пусси, блин. Вот тварь неуловимая! Никто поймать не может.
Алькальде лихорадочно соображал. «Пуссикэт? Блэк Пуссикэт? Черная Кошечка? Живет у Марии Долорес Бласки Принсипии? Быть не может! Та самая Черная Кошка, которую уже пять лет безуспешно ищут испанский и колумбийский филиалы Интерпола? Здесь? Думай, Филипп, соображай! Нападает на всех… неуловимая… живет у Марии Долорес… Да, это точно она!»
– Весьма опасна? – спросил он у Комарова, подобрав нужные слова. Участковый зло дернул щекой.
– Во, украшение у меня, видишь? – он ткнул пальцем себе в крупный раздвоенный подбородок. Тонкий, но все-таки заметный лиловый шрам пересекал челюсть наискосок. – Как саблей полоснула! А всего-то коготком… Не кошка, а мутант какой-то, убийца прямо. И сразу испарилась, а больше в руки не давалась. Только тетка Маша с ней и может справиться.
– Да! – забегал по кабинету Филипп Айноа. – Да!
– Ты чего, Филек? – Комаров смотрел недоуменно. – Заболел, нет?
– Порядок, – улыбнулся начальник отделения Интерпола. – Я вспомнил. Вот. Важное дело. Да. Хорошее дело!
– А, ну если хорошее… – полицейский не договорил, и его брови поднялись домиком, когда он увидел, как иностранец лезет в стол и достает литровую бутылку «Столичной». – Ого! Праздник нынче?
– За дело можно, Мьироныч, – твердо сказал Алькальде и хищно улыбнулся.
– И даже нужно, – мгновенно сориентировавшись, подхватил Комаров. – Гнатюка позвать?
Глубокой ночью изрядно поддатый интерполовец сидел и поспешно тыкал в клавиши «пентиума» (который ему все-таки удалось реанимировать с помощью Юрки Симановского). Он то и дело промахивался, попадал не в те буквы и злобно матерился на родном языке. Составляя донесение в испанский филиал Интерпола, Филипп Айноа мысленно уже видел триумфальное возвращение домой, новое звание, широкие перспективы и полное восстановление доверия у шефа.
– Я им всем покажу… – бормотал он, мешая русские слова с баскскими и английскими. – Я ее достану, bai! Eskerrik asko, мистер Комарроф!
Под утро, когда хмель из головы Алькальде изрядно повыветрился, он внезапно замер и застонал в отчаяньи, понимая, что передать свой доклад по электронной почте не сможет никак и ни за что. В этом отношении Дальнередькинск был просто какой-то черной дырой, жители которой прекрасно обходились без такого само собой разумеющегося блага цивилизации как интернет и даже междугородний телефон.
– И это что, город? – схватился он за голову. – Они называют это городом… Да по сравнению с этим наши горы, наши Euskal Herriko где-нибудь в Айскарри – просто какой-то проспект в час пик! Но как же быть… как же быть, черт