Миллионер. Андрей Михайлович Глущук
хозяина и собаки. Его темные зрачки спокойно ощупывают меня и, вслед за ними разворачивается зрачок автомата. Что-то в этом взгляде мне кажется знакомым. Я не про автомат, конечно. Мишенью до сих пор, слава Богу, быть не приходилось. Видимо и этот, в маскхалате, что-то пытается вспомнить. Это дает мне пол секунды форы. А больше для прыжка за пролом в заборе и не требуется. Заставить меня повторить этот полет спиной вперед с разворотом на 180 градусов и длиной метров в 12 уже не удастся никому. Во всяком случае, я на это надеюсь. Впрочем, мировой рекорд зафиксировать некому. Судьи, зрители и остальные участники чемпионата по пулевым прыжкам ещё дрыхнут в теплых постелях. Зато прыжок оказывается только первым видом «многоборья».
Еще года два назад я вполне прилично бегал. Стометровку за десять с половиной секунд в сезон выдавал стабильно. Причем без всякого анабола. Но дистанция 400 метров у меня всегда вызывала смертельную тоску. Бег на круг, эти проклятые четыреста метров, я просто ненавидел, как каторжник ненавидит кандалы. Пули оказались неплохими стимуляторами. От пролома в заборе до моего подъезда никак не меньше четырехсот метров. Я их пролетаю как птица. Виктор Маркин в свой золотой олимпийский сезон не бежал с такой легкостью и скоростью как я. Чуть впереди, с повернувшись ко мне башкой, несется совершенно счастливый Иннокентий. О таком веселом приключения он мечтал всю свою собачью жизнь.
На родной пятый этаж мы вкатываемся кубарем на одном дыхании. Точнее от меня остается одно дыхание. Одно громадное обожженное легкое. Закрывая дверь на два замка, и понимаю, что уже не в состоянии сделать ни шагу.
Вот такая утренняя сводка погоды: «В столице обильные финансовые дожди, в Чечне некоторое снижения уровня свинцового загрязнения, в Сибири – временами небольшие перестрелки с летальным исходом».
Только здесь, в прихожей я замечаю, что так до сих пор и прижимаю к себе тяжеленную спортивную сумку. Скорее по инерции, чем из любопытства дергаю за замок «молнии». На пол сыплются банковские упаковки сто долларовых купюр. Такого количества денег сразу я не видел никогда. Разве что в кино.
Оказывается, финансовые дожди выпадают не только в Москве.
Глава 2
Себе, как спортсмену, я приговор подписал уже давно. Если бы проводили заочные чемпионаты мира среди кандидатов в мастера спорта, то, вне сомнения, у меня были бы неплохие шансы на победу. В моем активе имелись тренировочные результаты близкие к рекорду страны. Не нынешней, ампутированной с названием Россия, а того огромного куска Евразии, который назывался СССР. Я имел прекрасные секунды. Но не на соревнованиях. А быстрые ноги с тормозным характером неинтересны никому. Я это понял, принял как должное и спокойно перешел на тренерскую работу с тихим доживанием в штатных заводских спортсменах.
Тогда я повез первый свой набор в летний спортивный лагерь. Ирка была, что называется, одной из многих.