Стихи. Эдуард Гайдай
холодного «солнца…»
В электрическом свете ночного холодного «солнца»
Я иду по засыпанной утренним снегом тропе.
А метель продолжает крутить свои снежные кольца,
И мне снова мучительно путает ноги шинель.
Скуку, мысли о доме опять прогоняю я
прочь.
Отчего, почему и за что – осознать не могу.
Я иду и пронзаю собою полярную
ночь,
Но мой взгляд не проходит сквозь эту холодную
тьму.
Я иду по пустыне, в которой не хочется пить.
Ветер жжёт мёрзлым снегом меня, как горячим
свинцом.
Если б ты захотела обнять, я б не смог ощутить.
От мороза слезятся глаза и немеет
лицо.
Над тропою моей опускаются тучи всё ниже.
В стуже грусти и бурях забот мне идти нелегко.
Я читаю письмо, и гражданка мне кажется ближе,
Но, взглянув в календарь, понимаю – ещё далеко…
«Не тони в потоке забот…»
Не тони в потоке забот,
И хоть раз на себя оглянись.
Жизнь давно уж куда-то идёт,
А ты толком не понял жизнь.
Что к чему? Для чего? Почему?
Парадоксов бесчисленный рой.
Или я для чего-то живу,
Или жизнь лишь придумана мной.
Память – словно зеркальная гладь,
В ней лишь образы прожитых дней,
И в них я отражаюсь опять…
Иль они отразились во мне?..
Из тетради по политзанятиям (1986—87)
Писксимизм
В тусклом пространстве бумажных обоев,
В камере вечных тревог и потерь
Мы, позабытое племя изгоев,
Тщетно стучимся в закрытую дверь.
Смрад испарений от страсти наживы
Давит нам грудь и стучится в виски.
Мы не мертвы, но уже и не живы,
Вечные пленники собственной лжи.
В чёрные щели гнилого паркета
Вязко течёт бесполезный наш пот,
Что б, истощившись от поисков света,
Нам навсегда улететь от забот.
В вечной ночи голубой наш концлагерь
Мчит, рассекая космический прах.
Выбор, увы, не большой перед нами:
Ад на земле, или ад в небесах.
Возвращение в жизнь
Банальное
Снова вечер.
Снова встречи.
Снова полон дом непрошеных гостей.
Вновь звучат
пустые речи,
звон бокалов за врагов и за друзей.
И опять я
напиваюсь.
Вместе с ними развлекаюсь до утра.
И для них я
улыбаюсь,
Оставляя яд печали для себя.
А на крышах
ветер дышит,
В сточных трубах тихо плачет талый снег.
Но его
никто не слышит —
в нашей комнате весёлый пьяный