Кукушата Мидвича. Джон Уиндем
футов троса. Машина развернулась, и пилот уведомил Землю, что к первому полету над Мидвичем готов. Наблюдатель лег на пол и стал наблюдать за хорьками в бинокль.
С теми все обстояло благополучно, они носились по клетке и прыгали друг через друга. Наблюдатель отвел бинокль от глаз и повернулся к пилоту:
– Эй, шкипер!
– Да?
– Эта штуковина, которую нам надо было снять возле аббатства…
– Ну?! Что с ней?
– Она либо мираж, либо куда-то смылась.
Глава 5
Мидвич воскресает
Почти в то же время, когда на вертолете сделали свое открытие, пикет на дороге из Стауча в Мидвич осуществил приблизительное тестирование зоны.
Командовавший здесь сержант швырнул кусок сахара через белую линию на земле и внимательно наблюдал, как псина, к ошейнику которой был пристегнут длинный поводок, кинулась за ним, схватила сахар и с хрустом сожрала.
Сержант с минуту глядел на пса, потом подошел к линии поближе. Здесь он в нерешительности задержался, а потом шагнул вперед и уже более уверенно сделал еще несколько шагов. Стайка грачей с громкими криками пролетела над его головой. Он проследил взглядом, как они исчезали в направлении Мидвича.
– Эй, связист! – крикнул сержант. – Доложи на командный пункт в Оппли. Пораженная зона сократилась, а может, и вовсе исчезла. Подтвердим, когда проведем дополнительную проверку.
За несколько минут до этого Гордон Зиллейби с трудом пошевелился и издал что-то похожее на стон. Он понимал, что лежит на полу, а комната, которая только что была ярко освещена и хорошо протоплена (может быть, даже излишне хорошо), погружена во тьму и холод. В темноте слышалось какое-то шевеление. Потом раздался дрожащий голос Феррилин:
– Что случилось?.. Папа?.. Анжела?.. Где вы все?
Зиллейби попытался привести в движение закоченевшую челюсть. Говорить было больно.
– Я здесь… прямо умираю от холода… Анжела, родная…
– И я здесь, Гордон, – раздался другой дрожащий голос где-то совсем рядом.
Он протянул руку и нащупал что-то, однако пальцы, онемевшие от холода, так и не смогли определить, что это такое. В другом конце комнаты кто-то шуршал.
– Господи, да я же совсем окоченела! О-о-ох! Боже! – жаловалась Феррилин. – О-о-ой! Даже ноги не мои! Эй! Это что еще за стук?!
– Это, кажется, мои з-з-зубы, – с усилием выговорил Зиллейби.
Еще шум, кто-то споткнулся. Потом звякнули портьерные кольца на окне, и комнату осветил серый рассвет.
Взор Зиллейби обратился к камину. В глазах его читалось изумление.
Всего минуту назад он сунул туда целое полено, а теперь там не было ничего, кроме стылого пепла. Анжела, сидевшая на ковре рядом с ним, и Феррилин у окна тоже уставились на камин.
– Какого… – начала было Феррилин.
– Может, шампанское виновато? – предположил Зиллейби.
– Ну, ты уж скажешь, папочка.
Хотя протестовал каждый сустав, Зиллейби попытался встать. Было больно, и на время он отказался