Дмитрий Балашов. На плахе. Николай Коняев
align="right">
Здесь, в пыльном институтском коридоре, разворачивается последняя страница повести, и я говорю о ней, потому что всякое начало есть вместе с тем конец чего-то предыдущего…
1. Защита диплома. Распределение в Кириллов. 2. Свадьба с Людмилой Сергеевной Шапошниковой. 3. Письмо матери. 4. Кириллов. 5. Кирилловские разочарования. 6. План «культпросветработы». 7. Аксенов и Балашов. «Коллеги» и «Культпросветшкола». 8. Кирилловская инсценировка. 9. Бегство из Кириллова
Юношеская решительность и бескомпромиссность Дмитрия Михайловича Балашова чувствуются не только на фотографиях той поры, но и в его дипломной работе «Борьба Щедрина с либеральной и реакционной драматургией за демократизм и реализм искусства русского театра (в 60-х, 70-х и начале 80-х годов)», которую он защитил в 1950 году.
И хотя Балашов предупреждает, что «настоящая дипломная работа преследует скромную цель первичной систематизации части эстетических высказываний Щедрина (разумеется, далеко не по всем вопросам), в приложении к театру, исходя из общей главной идеи его критической деятельности»[21], но сам он так не считал и вкладывал в свою работу гораздо больше жара души, чем требуется для компилятивно-реферативной работы.
На фотографии того времени он запечатлен с томом из собрания сочинений Салтыкова-Щедрина. Вид такой, будто дипломант Балашов вычитал у Салтыкова-Щедрина что-то такое, чего еще никто не знает.
В тексте диплома, впрочем, это сокровенное знание Балашову обнаружить не удалось.
К счастью.
Ибо в противном случае неизбежно возникли бы проблемы.
А так Дмитрий Михайлович благополучно защитился, и в начале лета 1950 года получил диплом «театраловедческого» факультета.
«Так подошла судьба.
Он встал. Тяжелые портьеры директорского кабинета… Внимательные глаза членов комиссии.
Кресло было чрезмерно низким… он опускался, опускался, наконец, утонул, расставленные локти лезли к ушам. Настоящая трагедия понять, что ты смешон в такую минуту!
Как слабы его доводы, что это он говорит такое?
– Вы хотите остаться в Ленинграде?
– Нет! (О нет! Это позор, позор!) Вслух – Вы меня не так поняли (кажется, краснею) Это…
Сошлись на Вологде.
За дверями только начал понимать, что не узнал ничего, даже адреса школы. Впрочем, адрес тут же написан.
Город Кириллов…
– Покажи, это где?
– Где?
Он и сам не знал…»
Так описал Дмитрий Михайлович в повести «Культпросветшкола»[22] начало своей самостоятельной жизни.
«В те годы всех окончивших обязательно распределяли, как правило, вне Ленинграда, – подтверждает это в своих воспоминаниях его брат. – Но можно было и выбирать себе что-то получше, поинтереснее, поближе к городу… Но Дмитрий выбрал самый трудный вариант. По своим идейным соображениям он решил поехать на русский север, чтобы учить русских крестьянских детей высокой
ГАНПИНО. Ф.8107 о. 1, д. 922, л. 5.
ГАНПИНО. Ф.8107 о. 1, д. 407, л. 10.