Были 90-х. Том 1. Как мы выживали. Коллектив авторов
что боевому офицеру не пристало служить в «потешных войсках». В те годы так было: сегодня не знаю, что будет завтра. По несколько месяцев не платили (в том числе и офицерам, и всем остальным военным). Армию «дооптимизировали» так, что в полку на построении стояла треть рядового состава, треть прапорщиков и треть офицеров. Лейтенанты ходили старшими в наряд по кочегарке, по столовой и т. д. Боевой подготовки не было вообще.
Были порушены семейные узы, забыты традиции, исчезли надежда и вера в будущее. Люди вешались, спивались, сходили с ума. В том числе и в армии. Нечем было кормить детей. Легче застрелиться, чем смотреть в голодные детские глаза! Начал расцветать беспредел. Бандюки делили имущество и сферы влияния. Много людей пропадало.
Купил я на выходное пособие сад (4 сотки) в 10 минутах ходьбы от дома. Бабка Анфиса продала сад потому, что ее дед как-то с вилами остался на ночь караулить грядки в саду. Этими вилами его и закололи. Звереть начали люди! Слева небольшое озеро Круглое, справа – небольшое озеро Длинное. В 4 утра ходил поливать грядки и рыбачил. Ловил плотву, карасей и линей. Вечером с 16 часов все повторялось. Гонял бомжей, которые все на огородах «вычищали», несли сумки к магазинам. Там шел обмен: бабке – сумку, а она бомжу – бутылку дешевой «паленки». Позже такой обмен стал называться иноземным словом «бартер».
Как-то вечером, в 17 часов, подъехала машина, вышел полноватый, невысокий вальяжный мужчина. Шофер постелил одеяло, поставил бутылку водки, нарезал колбасы и хлебушка. Старшой позвал и меня в компанию. Я не отказался и пропустил одну. Шофер назвался Германом из Казахстана. Мой земляк, так как сам я из Кустаная. Выпили, разговорились:
– Кто такой?
– Пенсионер.
– А почему такой молодой?
– Служил.
– Где служил?
– Сибирь, Германия – дважды, Комсомольск-на-Амуре, Афган, Прибалтика.
– А человека убить можешь?
– Могу. Только мне трудно доказать, что он этого заслуживает.
– Ладно, если будет надо, то найдем (это он Герману).
На этом знакомство и закончилось. Я ушел продолжать рыбалку, а они посидели со своими какими-то разговорами минут тридцать, собрались и уехали. Больше мы не встречались. Потом только до меня дошло, что это была самая настоящая вербовка и я мог стать киллером, если бы к тому времени не имел квартиры и денег на прожитье. А эти мне больше не встречались, у них в те времена жизнь была коротка.
На рынке пострадал кто-то из мелких милицейских чинов. На халяву он захотел выиграть у наперсточников. Забрали они у него за проигрыш кожаную куртку. Ушел, а через полчаса нагрянул ОМОН. Так разбирались по всему рынку, что пару недель южные хлопцы в городе не маячили. Мораль сей басни – своих не обижай, отомстят!
В саду жену спрашиваю, что она посадила? Взошла метровая полоска чего-то. Жена говорит: «Выдерни, это мак». «Нельзя, – говорю, – наркоманы спилят яблони в отместку».
Как-то идем мы с ней домой, и у уличной торговки вижу морковь. «Смотри, – говорю жене, – точно как у нас».