Механизмы радости (сборник). Рэй Брэдбери

      Ближе к полудню по дороге к ближайшему супермаркету Фортнем приметил Роджера Уиллиса, тоже члена клуба деловых людей «Ротари», преподавателя биологии в городском университете. Тот стоял у обочины и отчаянно голосовал.

      Фортнем остановил машину и открыл дверцу.

      – Привет, Роджер, тебя подбросить?

      Уиллис не заставил просить себя дважды, вскочил в машину и захлопнул дверь.

      – Какая удача – ты-то мне и нужен. Который день собираюсь с тобой повидаться, да все откладываю. Тебе не трудно сделать доброе дело и минут на пять стать психиатром?

      Фортнем изучающе покосился на приятеля. Машина катила вперед на средней скорости.

      – Ладно. Выкладывай.

      Уиллис откинулся на спинку кресла и сосредоточенно уставился на ногти своих рук.

      – Погоди чуток. Веди машину и не обращай на меня внимания. Ага. Ну ладно. Вот что я тебе намеревался сказать: с этим миром что-то неладно.

      Фортнем тихонько рассмеялся:

      – А когда с ним было ладно?

      – Да нет, я имею в виду… Странное что-то… небывалое… происходит.

      – Миссис Гудбоди, – произнес Фортнем себе под нос – и осекся.

      – При чем тут миссис Гудбоди?

      – Сегодня утром она поведала мне о летающих тарелках.

      – Нет. – Уиллис нервно куснул костяшку на указательном пальце. – Это не похоже на летающие тарелки. По крайней мере, мне так кажется. Интуиция – это, по-твоему, что?

      – Осознанное понимание того, что долгое время оставалось подсознательным. Но только никому не цитируй это наскоро скроенное определение. В психиатрии я всего лишь любитель.

      Фортнем снова рассмеялся.

      – Хорошо-хорошо! – Уиллис отвернул про-светлевшее лицо и поудобнее устроился на сиденье. – Ты попал в самую точку! То, что накапливается на протяжении долгого времени. Копится, копится, а потом – бац, и ты выплюнул, хотя и не помнишь, как набиралась слюна. Или, скажем, руки у тебя грязные, а тебе невдомек, когда и где ты их успел перепачкать. Пыль ложится на предметы безостановочно, но мы ее не замечаем, пока не накопится много, и тогда мы говорим: фу-ты, какая грязь! По-моему, как раз это и есть интуиция. А теперь можно спросить: ну а на меня какая такая пыль садилась? То, что я видел по ночам сколько-то падающих метеоритов? Или наблюдения за странностями погоды по утрам? Понятия не имею. Может, какие-то краски, запахи, загадочные поскрипывания в доме в три часа ночи. Или то, как у меня почесываются волоски на руках? Словом, Господь один ведает, как накопилось столько пыли. Только в один прекрасный день я вдруг понял.

      – Ясно, – несколько обеспокоенно сказал Фортнем. – Но что именно ты понял?

      Уиллис не поднимал взгляда от своих рук, лежащих на коленях.

      – Я испугался. Потом