Бездушная. Кира Стрельникова
главном проспекте, прямой стрелой начинавшемся от моста, ведущего на остров собора, расположились дома самых влиятельных жителей города и самые дорогие и модные магазины с витринами. Я поглядывал на Финиру, пока мы ехали, по пути рассказывая про Феир, она слушала, но все с тем же отстраненным видом, не проявляя особого интереса. А ее рука так и лежала в моей ладони, уже теплая, согретая моими прикосновениями, живая, мягкая. Мы проехали почти весь проспект, не остановившись ни у одного из магазинов, – не сюда я хотел привести Финиру, не в царство дорогих побрякушек. Почему-то казалось, здесь она ничего не найдет себе по душе, и дальше я попросил возницу свернуть к одному из ремесленных кварталов. В лавках зачастую можно найти удивительные вещички, пусть и не украшенные изумрудами и рубинами, но очень милые и не менее красивые. Мне нравилось там бродить, но, увы, я почти ничего не покупал – дарить некому. Твердо знал: никто из девушек в моем гареме не оценит эти вещи, в лучшем случае вежливо поблагодарят и забудут в дальнем углу на полке. Так что я просто бродил по этим лавочкам и наслаждался созерцанием, иногда радуя себя какой-нибудь покупкой.
Мы свернули на небольшую улочку, я попросил остановиться и повернулся к Финире.
– Ты не против дальше пешком прогуляться? – спросил ее, внимательно глядя в глаза.
– Если вам угодно, Аллард, – ответила она.
Я внутренне поморщился, но понял, что пока бесполезно добиваться большего.
– Если устанешь – скажи, – попросил я, справедливо полагая, что моя гостья не приучена к высказыванию своих желаний и будет молчать, а значит, нужно обозначить, что со мной она может говорить о них свободно.
– Хорошо, – коротко отозвалась Финира, приняв мою протянутую руку и выйдя за мной из экипажа.
Мы неторопливо пошли по тротуару, направляясь к одной из лавок, где продавали разные безделушки для женщин; я все поглядывал на девушку рядом со мной, пытаясь уловить на красивом лице хоть какие-то проблески эмоций, но тщетно. О чем заводить разговор, я тоже пока не знал – разве что о ее прошлом до попадания к Собирателю?
– Ты помнишь, откуда ты? – негромко поинтересовался я, прижимая руку Финиры к себе.
– Нет, Аллард. – Она покачала головой, а потом, к моему удивлению, продолжила: – Только какие-то смутные картинки, которые я даже не знаю, к чему в моей прошлой жизни относятся.
Самая длинная фраза, какую я до сих пор слышал от Финиры.
– Хорошо, я понял. – Я свернул к ближайшей лавке и открыл перед девушкой дверь. – Заходи, – сказал, ничего не объясняя, и моя гостья, ничего не спрашивая, зашла внутрь.
В лавке вкусно пахло деревом, сушеными травами, всюду на стенах висели зеркала разных размеров, яркие коврики, еще всякие мелочи, предназначенные для создания уюта в доме. На полках и нескольких столиках стояли шкатулки, статуэтки, в коробках лежали ленты, заколки, кошельки и прочая мелочевка, расшитая бисером, украшенная тонкими чешуйками перламутра и эмали. За прилавком стояла невысокая худая женщина