Наследница трех клинков. Дарья Плещеева
греки, девять лет осаждавшие Трою, кажется, как раз были блондины, если верить Гомеру…
Дормез колыхнулся и повез Эрику, вспоминающую Гомера, и спящую фрау Герту из Московского форштадта в Петербургский. Она поглядывала в окошко, видела деревянные дома, видела скромно одетых людей и недоумевала: это тоже Рига? Раньше она гостила в крепости, бывала на великолепных концертах в Доме Черноголовых, куда сходилась вся рижская знать, весь магистрат. О том, что к востоку и к северу от крепости тоже кто-то живет, она знала – но знала так же, как про африканских пигмеев: бегают по непроходимым лесам маленькие человечки, которые завелись там лишь затем, чтобы учительнице было о чем спрашивать.
Можно было запросто добраться до Большой Песочной, едучи краем эспланады – немалого пространства между городским рвом и первыми домами предместий. Но Михаэль-Мишка с его молчаливым товарищем предпочли протащить дормез по узким и ухабистым улицам, по всем лужам от недавнего дождя.
Потом экипаж несколько времени простоял в шумном месте – там у больших поилок собирались извозчики, немцы и русские, ругань стояла неимоверная. Эрика подумала – вот такое наверняка звучало на фрегате «Артемида», когда он сцеплялся с испанским судном и курляндские моряки пускали в ход те самые абордажные сабли. Ее путешествие нравилось ей все больше – когда бы еще девице, живущей в усадьбе, достались баранки с маком?
Дормез тронулся с места, проехал с полсотни шагов, повернул, опасно накренился, протиснулся в какой-то двор, залаял пес, закричала женщина. Оказалось – задавили курицу.
Фрау Герта проснулась, стала зачем-то успокаивать Эрику. Потом Михаэль-Мишка помог им обеим выйти, провел через грязный двор, доставил в комнатку с двумя кроватями. На своем дурном немецком он объяснил фрау Герте, что тут придется прожить по меньшей мере два дня. Женщина осведомилась насчет денег и провианта, Михаэль-Мишка обещал, что за все будет уплачено, а хорошую еду принесут в комнату из трактира. Тогда фрау Герта потребовала новые чулки и туфли для Эрики, умывальный кувшин с тазом, мыло, льняные полотенца и вообще все то, что необходимо опрятным женщинам.
Эрика села на кровать, сбросила с ног пантуфли, рассмеялась. Нужно было проделывать что-то, не дающее усомниться в ее младенческом рассудке, – она выбрала смех.
– Чего тебе принести, обезьянка? – спросил по-немецки Михаэль-Мишка. – Хочешь куклу?
– Дай! – сказала Эрика и подумала, что следует понемногу умнеть. К слову «дай» можно бы добавить слова «нет» и «кушать»… то-то смешно будет рассказывать Валентину про эту комедию!..
– Я должна ее покормить. Велите принести кашу… – начала было фрау Герта, но Эрика перебила ее криком:
– Нет, нет!
– Ты не хочешь каши? – Михаэль-Мишка присел рядом на кровать. – А чего ты хочешь, обезьянка? Пирогов хочешь?
– Да!
– Умница!
– Она сама не понимает, что говорит, – вмешалась фрау Герта. – Ей просто нравится произносить