«Мы одной крови». Десант из будущего. Юрий Валин
на зем!.. – рявкнули с другой стороны.
Белов выстрелил на звук дважды. От короткоствольного «Коровина» толку в такой пальбе было не слишком много. В ответ выстрелили – пуля стукнула в ствол над головой. Тот краском-еврейчик. Нарочно, что ли, к земле прижимает? Паяц семитский…
Резанула автоматная очередь, посыпались ветви…
Белов нырнул в ельник.
– Вон он!
– Спокойнее, Хворостин. На рожон не при…
Экие самоуверенные. Попробуйте, возьмите. Была бы винтовка, положил бы всех…
Белов бежал вдоль зарослей. Озеро оставалось где-то левее. Впереди ручей должен быть. Проклятые сапоги болтались на ногах. Какая же краснопузая сука додумалась обувь из этой мерзкой кирзы шить?
Коротко простучал автомат за спиной. Пугают, комсомольчики сопливые. Напугали ежа голой жо…
Арсению Николаевичу Белову было сорок пять лет. Он был тренирован и опытен. Но Белов всю жизнь носил хорошую обувь. Даже во время того ужасного отступления к Крыму и сводящего с ума сидения в Галлиполи. Хорошие сапоги – не менее важны, чем надежное оружие…
Впереди был просвет: склон, усеянный вросшими в землю карельскими валунами. Нужно взять правее… Белов перепрыгнул через ствол поваленной сосенки – подошва сапога опустилась на сантиметр левее горба валуна, – и крутанулась ступня в растоптанном, снятом с безвестного покойничка сапоге…
Белов упал – на руки, не успев выпустить пистолет и чуть не сломав себе палец. Но фатальнее было иное – правое колено крепко ударилось о камень. Белов заскрипел зубами – боль была ослепительно острой…
Подбитой ящерицей сполз в ложбинку. Будь оно все проклято, до чего ж неудачно. Просто смешно, господа, практически на ровном месте. Ничего, выкрутимся…
Белов переполз под прикрытие сосны – торчала над обрывчиком, красивая, разлапистая… Внизу журчал тот самый ручей. Определенно, бывали здесь с Марттина[25]. Еще тогда, летом 39-го… Глупо, господа…
– Осторожнее, товарищ капитан. Он же, гадина, запрятался.
– Угомонись, Хворостин. Не первый год замужем…
…Белов слышал лишь неясный говорок. Сразу не сунулись. Осторожничают. Многому научились сиволапые. Впрочем, и в двадцатом… Все, оставим ностальгию, господа. Имеем пять патронов. Должно с лихвой хватить… Белов вытянул из кармана шаровар платок – колено пронзила очередная волна боли. Смаргивая слезы, бывший штабс-капитан обтер пистолет. Дивное изделие большевистского слесаря-самоучки. Да, «наган» бы иметь, или уже ставший привычным парабеллум. Но у той бабы-кассирши[26] на Сенной был только этот уродец. Ну, остается не уронить честь лучшего стрелка полка…
…Белов увидел автоматчика – на миг мелькнуло светлое пятно гимнастерки. Двигается вдоль ручья – логично, не видят, но нащупывают. Идет неловко – неужели теми выстрелами навскидку зацепил? Ай да Белов…
Бывший штабс-капитан прицелился – вон между теми кустами боец должен мелькнуть. Наверху хрустнула ветвь
Майор Паули Марттина – один из родоначальников финской разведывательно-диверсионной службы.
Часть из выпущенных в 1926–1935 гг. «гражданских» пистолетов TK была передана банковским служащим и инкассаторам.