Окаянная сила. Далия Трускиновская
щекам сделалось жарко, голова поехала-поплыла, да вверх дном и перевернулась…
Шум пропал.
И все пропало.
…Очнулась Алена оттого, что ее сильно трясли за плечи.
– О-ох… – простонала она, не открывая глаз и не желая возвращаться из небытия.
Однако слух уже проснулся и помимо воли принимал звучащие вперебой слова.
– Так она, выходит, девка была?
– Дурак же ты, Федька!
– Гляди, и коса – девичья…
– У людей дураки – вишь каки, а у нас дураки – вона каки!
– Бог дает – и дурак берет!
– Так кричала ж, что купецкая вдова! – Алена узнала этот обиженный басок.
– Вдова, вдова… Ты на нее глянь – какая она тебе купецкая вдова? Заморыш!
– Так сами ж орали – вот те, Федька, купчиха, давно поджидал!
– Вот те и купчиха!..
– Впредь те, бабушка, наука – не ходи замуж за внука!
Грянул хохот, но сразу смолк.
– Пес! – услышала Алена резкое, удару плети подобное словцо. По общему покорному молчанию поняла – пришел хозяин. Атаман.
Она приподнялась, опершись на локоть, открыла глаза и увидела стоявшего прямо перед ней мужика средних лет – чернобородого, в меховом колпаке и распахнутой короткой шубе. Стоял он, росту вроде и среднего, руки в боки, глаза в потолоки, выпрямившись да вытянувшись, и потому смотрелся вровень с долговязым понурившимся Федькой.
– Девство рушить – последнее дело, – произнес чернобородый. – Баба – у той не убудет. А девок обижать – грех, Бог накажет. Говорила она тебе, что девка?
– Да мало ли что она говорила, я и не слышал… – признался сдуру Федька.
– Когда дурак умен бывает? – спросил атаман, оборотясь к сгрудившейся за его спиной ватаге. И сам же себе ответил: – Когда молчит! Ты, Федя, у нас не просто дурак, а дурак впритруску!
– Да ладно тебе, Баловень, – обратился к остроумцу мужик постарше. – Что делать-то с девкой? Отпускать-то – никак…
– Вот то-то и оно…
Тут вдруг Федьке взбрело на ум, что есть способ поправить дело.
– Дядька Баловень! Я на ней женюсь!
– Ого! – Столь отчаянное решение явно изумило Баловня до чрезвычайности.
И прочие тоже остолбенели.
– Жених, блудлива мать… – заметил кто-то незримый.
Алена села и одернула подол.
– Очухалась, дура? – Оказалось, что все это время возле нее стоял еще один налетчик, он-то и протянул руку: – Подымайся! Кланяйся атаману.
Ноги Алену не держали – едва ощутив ступнями землю, рухнула она перед Баловнем на коленки.
– Христа ради, не погуби!..
– Да уж погубил тебя наш дурачина, – заметил Баловень. – Детинушка с оглоблю вырос, а ума не вынес!
– Да женюсь я! – с пронимающим душу отчаянием завопил вдруг Федька. – Сказал же – женюсь! Христом-Богом!.. Все слышали? Же-нюсь!
Глава 8
– Возьмешь высевок шесть щепоток, – озадаченно повторила Алена, – размочишь в теплой водице. Размочила,