Формула клада. Кирилл Кащеев
может оказаться и мальчишка, и барышня…
Недавний жар кипятка полностью покинул тело, Джереми встряхивало от острого холода.
– Это Джереми! – наконец вмешался Брайкевич. – Сын инженера Лернера и внук лорда Картрайта. На Джереми напали по дороге сюда, и господин генерал д’Ансельм любезно позволил воспользоваться своей ванной.
– Работаете на Сиднея Рейли, юный лорд? – Холодные глаза Гришина-Алмазова прошлись по Джереми еще разок. – Что, впрочем, не мешает вам быть большевиком, не так ли?
– Я не лорд, не большевик… и не агент Сиднея Рейли, ваше превосходительство, – отрезал Джереми, забирая полотенце и набрасывая его на плечо, как римскую тогу.
– Может, выключите душ? Тогда я лучше услышу ваши возражения. – Генерал помахал пальцами возле уха.
Теперь главное – двигаться естественно. Джереми спокойно открыл дверь душевой – пар вырвался наружу. Они не видят, что внутри, его спина заслоняет все, пар мешает… Девчонка, мокрая, как выстиранная мышь, прижалась к задней стенке кабинки, глаза у нее были безумные… а в лоб Джереми смотрело дуло маленького дамского браунинга. Вот же… half-witted she-Bolshevik[36]! Не отрывая глаз от этой сумасшедшей, Джереми повернул вентиль и небрежно – так, что даже осталась довольно широкая щель, прихлопнул за собой дверцу. – Стоило бы заняться безопасностью улиц… а не ловить большевистских… и английских шпионов по ванным. – Французский генерал брезгливо шевельнул усами-щетками.
– Его превосходительство делает для борьбы с уголовными все что возможно! – возмутился Джереми.
– Не надо меня защищать, мальчик, я все равно не перестану тебя подозревать, – хмыкнул Гришин-Алмазов. – Впрочем, теперь это уже не мое дело. – Тяжелые веки опустились, прикрывая пронзительные глаза. – Вам стоит спуститься вниз, юноша. Сведения, не известные еще нашим английским союзникам, будут оглашены там. И пробираться в кабинет начальника французского штаба нужды нет. Только оденься, парень! Чай, не в бане. – И, грустно усмехнувшись немудрящей шутке, вышел.
За ним точно свита потянулись остальные. Коридорный молчаливой тенью возник на пороге, раскладывая на широкой мраморной скамье вычищенный костюм и выглаженное белье. Джереми принялся торопливо одеваться. В кабинке капала вода – и больше не доносилось ни звука, словно там и нет никого.
– А теперь убирайтесь отсюда, большевистская мисс! – продевая в манжеты единственные уцелевшие, еще отцовские, запонки, шепнул Джереми и, не оглядываясь, вышел из номера. Стоило поспешить – не потому, что ему нужна обещанная генералом информация (и почему его принимают за агента Рейли?), а пока столы не опустели – возможность поесть представится еще не скоро.
На ходу натягивая визитку, Джереми торопливо сбежал по лестнице. Толпа сбилась в плотный кокон пестрых женских шелков и темных мужских фраков вокруг пустого пространства, где стояли д’Ансельм со своим начштабом, растерянный и смущенный Брайкевич, невозмутимый Гришин-Алмазов
Полоумная большевичка! (