Длань Покровителей. Заземление. Молчи, а то тебя услышат…. Мария Бородина
Кантана заметила, что руки матери дрожат. И у Анацеа Бессамори есть чувства.
В глазах рябило от болезненной белизны стен. Голова закружилась ещё сильнее, когда две жрицы в столь же белоснежных платьях вышли навстречу. Вымазанные светлой пудрой лица женщин поражали жёсткостью и бесстрастием. Конечно, насмотрелись за свою жизнь, небось…
– Встаньте вдоль стен, – скомандовала одна из них, очертив ладонью полукруг, – я наложу заклятие барьера.
– А это что такое? – буркнул Нери, послушно становясь у стены рядом с Кантаной.
– Между нами и Алтарём возведут энергетический барьер, – пояснила девушка, опираясь на мрамор стены. Холод камня просачивался даже через шерстяную ткань платья. Держать себя в руках Кантана больше не могла. – Чувства заставляют матерей и жён бросаться в центр зала в самый ответственный момент. Барьер нужен для того, чтобы подобного не случилось, и ритуал не сорвался. Мы будем слышать происходящее. А Элатар нас – нет.
Ещё одна жрица в белом вывела из подсобного помещения Дериадэ с Эладе на руках. Даже издали Кантана заметила мелкую дрожь её плеч. Под заспанными глазами Дериадэ набрякли фиолетовые мешки, ресницы слиплись от пролитых слёз. Впрочем, мало кто из жён выглядел лучше во время Посвящения.
Кантана отвела взор, дабы не расклеиться раньше времени, и принялась считать до ста про себя. Но и в глубинах подсознания ужас настиг её: события десятилетней давности внезапно выглянули из мутного зеркала памяти. Когда посвящали покойную дочурку Зейданы, она не сразу узнала на церемонии любимую сестру. Зейдана, пленённая дурными мыслями, не спала перед Посвящением четверо суток…
Краем глаза Кантана увидела, как к Нери подошла Миа. Парень, видимо покорившись ужасу неизведанного, судорожно обнял подругу. Когда пальцы Нери сжали плечико Мии, в груди предательски заклокотало, и она поглубже вдохнула воздух, пахнущий металлом. На ревность она не имела никакого морального права. Даже если бы ей повезло быть посвящённой, негатив в подобной ситуации вызвал бы ненужные вопросы и осуждение со стороны. Кантана проглотила вязкий эликсир досады вместе с растекающимся по залу ароматом благовоний. В горле запершило. Глоток чистой воды пришёлся бы сейчас весьма кстати.
– Мне страшно, – Миа уронила голову на плечо Нери. Светлые волосы заструились по рукаву рубашки, как вьюн.
– Мне тоже очень боязно, Миа, – отметил юноша, отводя взгляд. – Такое чувство, что я сейчас сквозь землю провалюсь.
Грохот гонга сотряс воздух, подобно грому второго сезона. Жрицы что-то говорили присутствующим, но оглушительный звон в голове не давал внимать лозунгам и словам утешения. Когда они, наконец, замолчали, Дериадэ начала шествие по кругу вдоль барьера, держа перед собой дочь. Это значило, что начало ритуалу положено, и пути назад уже не будет. Впрочем, был ли он вообще?
Ощущение бессилия и невозможности изменить предначертанное давило на грудь,