Сделай мне ребёнка. Наталья Баклина
на нее. Тыльная сторона кисти была покрыта мелкими пигментными пятнышками. Ногти были чистыми и блестели розоватым прозрачным лаком.
– У меня никогда так не было. Пятьдесят лет прожила и такого не знала! Мы стали с Костей встречаться, он потребовал, чтобы я переехала к нему. И я подумала: для мужа и детей я уже пожила. А для себя сейчас жить начну. Сколько бы эта наша любовь не продлилась – вся моя. Попыталась объяснить всё мужу, но он очень на меня обиделся. Сказал, что если уйду, то нет у меня больше дома. И дети сказали, что я сошла с ума. Сошла, наверное, – улыбнулась Валентина слабой улыбкой, и Натка увидела в её глазах отблеск той давней влюбленности.
– Я ушла от мужа, Костя ушёл от своей жены. Жить мы стали в домике его приятеля, тот сдал нам его недорого. Знаете, трудно было очень. Все мои друзья и знакомые от меня отшатнулись, дети говорили, что я предала папу. Никто не захотел понять, что это – настоящая любовь, ради которой ничего не жаль. Муж подал на развод, оставил меня, в чём была. А мне ничего и не нужно было. Я тогда хорошо зарабатывала. Я ведь бухгалтер, несколько предприятий вела. И нам хватало на жизнь, и Костиной жене мы помогали. Там ведь ребёнок годовалый остался. Костя все никак устроиться не мог на хорошую работу. Не грузчиком же ему идти! Там все грубые, пьют, а он такой нежный, ранимый, романтичный. У нас такая любовь была! Он такие слова мне говорил – я за всю жизнь столько красивых слов не слышала, как от него всего за месяц! Он так красиво ухаживал! Чуть где найдет какую подработку – купит цветов на все деньги и мне дарит! Я с ним два года прожила как в сказке! А потом болеть стала – пол в домике холодный, сквозняки всё время. Вроде и старалась потеплее одеваться, но нет-нет, да и протянет. Я всё покашливала, а потом с воспалением лёгких в больницу попала. Потом по женской части болеть начала. Работать я уже как раньше не могу, хорошо хоть сейчас пенсию северную оформила. Костя в долги влез, а отдавать нечем – нет для него работы в городе. Поэтому когда я узнала, что он продать себя решил, подумала – пусть попробует. В Москву сможет уехать, может, манекенщиком станет. Или на телевидение работать возьмут. Он ведь такой красивый! Правда, хоть и мужчина, красота его тоже проходить начала. Раньше когда по улице шли, все женщины на него оглядывались. А теперь вот не оглядываются…
– Спасибо, Валентина. Константин, а как вам вспоминается начало вашей истории? – повернулась Натка к красавцу
– Ну, все случилось легко и непринужденно, – начал он, обхватив колено замком из тонких сплетенных пальцев. Натка заметила под его ногтями чёрную кайму.
– Мы полюбили друг друга, это была какая-то неземная, инопланетная, я бы даже сказал – марсианская любовь. К сожалению, окружающие не смогли нас понять и осудили наше чувство. Даже мои родители, близкие мне люди, пытались убедить Валентину, любимую мою женщину, отказаться от нашей любви! Но я их за это не осуждаю. Мало того, я готов их содержать и всячески помогать, как только найдётся богатая женщина, которая меня купит. Я готов жить с ней, быть с ней, исполнять её прихоти. Да, я фактически продаю себя в рабство, но я готов пожертвовать