За тихой и темной рекой. Станислав Рем
Говорят, у него шесть тузов колоде. Есаул Некрутов, из казачьего полка, тоже мастак на подобного рода делишки. Но его сейчас нет в городе. Впрочем, как и Дерябьева. А так, со всеми остальными, сколько угодно. Можете, к примеру, попробовать силы со штабс-капитаном Индуровым. Он вас сегодня встречал у ворот в расположение части. Хотя, и о нём поговаривают, будто бы мухлюет, но за руку никто не поймал.
– А Некрутова – ловили?
– И ещё как. Будь на его месте кто другой, то давно бы уже в «русскую рулетку» сыграл. Или, в крайнем случае, ушёл в отставку и уехал куда подалее. А с этого, как с гуся вода. Азарт, плюс любовная страсть.
– А объект?
– Ясное дело, Полина Кирилловна.
Белый поморщился: ещё одно напоминание об этой красавице. Второй раз за день. Такое ощущение, будто в этом городишке от Полины Кирилловны Мичуриной с ума сошло всё мужское население.
– А почему, ясное дело? Неужели, кроме неё, в Благовещенске красивых девушек более не имеется?
– Как же не имеется? Есть, и ничуть не хуже. Но тут ведь речь идёт об о всём, в целом. – Белый чётко расслышал иронию в речи поручика. – Красота, юность, деньги, папашины связи. Полный комплект жениха.
– Я смотрю, вы недолюбливаете семейство господ Мичуриных?
– Я их недолюбливаю? – Переспросил Рыбкин, и рассмеялся. – Нет. Вы ошибаетесь. Их для меня просто не существует.
– Потому, что Полина Кирилловна дала вам от ворот поворот?
– Вам уже рассказали версию небывалого? – Станислав Валерианович достал платок и промокнул повлажневшие от смеха глаза. – Ох, уж этот городок… Сплетен в нём больше, чем событий.
– И то, что вы некогда ухаживали за дочерью губернатора, тоже сплетня?
Рыбкин оборвал смех.
– А этой темы, Олег Владимирович, я бы вас попросил не касаться. Это моё, личное.
Вот те на! Белый набил трубку табаком и закурил. Мичурина поручику безразлична. Он по уши влюблён в дочь губернатора. Вон как вспетушился. Белый затянулся дымком и произнёс:
– Давайте всё расставим местам, Станислав Валерианович. Для того, чтобы меж нами в будущем не было недоговорённости. Насколько я понял, вы небезразличны к Анне Алексеевне Баленской. И то стихотворение посвящено именно ей. И, наверняка, вы будете делать попытки возобновить с этой девушкой отношения. Так вот…
– Можете не продолжать, – перебил Рыбкин Олега Владимировича. – И я понял: скажем так, любовь с первого взгляда. Верно? А иначе как принимать ваше поведение? В городе вы всего – ничего, и вдруг, такой неожиданный поворот в беседе… Теперь мне понятно, отчего у вас повышенное впечатлительное состояние: вы даже поэтику сравнили с точной наукой.
– Перестаньте!
– Нет уж, позвольте договорить до конца. – Рыбкин спрятал руки в карманы кителя, отчего принял смешной вид. Впрочем, Олегу Владимировичу было не до смеха. – Вы только что изволили прочитать целую лекцию о причинах, по которым мне не следует заниматься поэзией. Знаете, вы будете удивлены, но я согласен с тем, что вы сказали. Но не с вашими доводами. Меня убедил ваш… Верховский. Может быть, я действительно