Таня Гроттер и пенсне Ноя. Дмитрий Емец
и естественное желание!» – подумала Таня и, подождав, пока Гурий повернется к Ваньке, чтобы сказать ему нечто дружелюбное, показала тетке язык. Тетя порозовела от негодования, оскорбленно заморгала и вновь повернулась затылком.
Вскоре Пуппер откланялся и улетел, уронив на прощание загадочную фразу:
– Dear Tanjusha! На всякий случай запомни меня таким! Вскоре мы с тобой будем либо очень близки, либо очень далеки…
– Что это он? О чем вы с ним говорили? – спросила Таня, провожая взглядом стремительно удаляющуюся спину Гурия. Пуппер сидел на метле как профи. Он был сгруппирован и одновременно расслаблен. Казалось, нет такой силы, которая сбросила бы его с метлы.
– Э-э… О разном, – неопределенно ответил Ванька.
– В смысле?
– Ну, в основном об очках. По очкам этот парень просто ходячая энциклопедия! У моего прадедушки остались прикольные очки – ободки из консервных банок, в которые вставлены два бутылочных донышка! Я рассказал об этом Пупперу – он едва не умер от восторга. Мечтает заполучить их в свою коллекцию, – заявил Ванька, торопливо изобретая на ходу новые подробности.
Таня с сомнением посмотрела на него. Если по Ягуну и Пупперу заметно было, когда они лукавят, то Ванькин голос ничуть не менялся. Лишь глаза поблескивали насмешливо и хитро. Вот и сейчас Таня догадывалась, что что-то неладно, но никак не могла понять, что же на самом деле произошло между Ванькой и Пуппером.
– А что это была за фразочка про очень близки и очень далеки? Не знаешь, что Пуппер хотел этим сказать? – спросила Таня у Ваньки.
– Вот уж не знаю, – ответил Ванька. – Англия – страна туманов. Они там такого туману понапустят, что держись. Но ты Пуппера на всякий случай запомнила? Можешь представить, если закроешь глаза?
– Да, – неуверенно сказала Таня.
– Чудненько. А меня можешь? – ревниво спросил Ванька.
– Сейчас кто-то схлопочет ядреный запук… Не буду я тебя представлять!
Фыркнув, Таня толкнула его под коленки контрабасом и, взвалив на Ваньку футляр, пошла к Тибидохсу. Позднее она сто раз ругала себя, что была в этот миг такой близорукой. Недаром Ягун, многократно влюблявшийся и столь же многократно терпевший фиаско, утверждал, что любовь делает человека слепым и глухим. «Всякий влюбленный немного кретин, но все равно ради этого стоит жить!» – обычно добавлял он.
В половине четвертого утра в комнате у Шурасика деревянная статуэтка Древнира окуталась вдруг золотистым сиянием и принялась обстреливать бедного владельца заклинаниями бодрости. Эту статуэтку, вырезанную тибидохскими домовыми из лукоморского дуба, Шурасик, как единственный тибидохский отличник, получил еще в прошлом году из рук самого Сарданапала.
Шурасик упорно сопротивлялся. Он и бодрость были понятия совершенно несовместимые, особенно в такой час. Высунув из-под одеяла руку с перстнем, он запустил в статуэтку Дрыгусом-брыгусом, которую деревянный Древнир с легкостью парировал.
– Кофеусрастворимус! – немедленно отвечала умная статуэтка.
–