Верные враги. Ольга Громыко
оборотень особо не шалит, то городской маг и не чешется. Сдельно работающие наемники вроде Вереса – тем более. Зачем? Всё равно рано или поздно отыщутся доброжелатели с увесистыми кошелями, желающие за дело или на всякий случай избавить округу от намозолившего глаза монстра.
Но сейчас был определенно не лучший момент для ехидных расспросов – несмотря на столь трогательную тревогу о моем благополучии, дверь за нами с воронами безжалостно захлопнулась.
Снег обжигал босые пятки. Распущенные волосы, шевелясь от ветерка, не защищали от мороза, а только холодили плечи. Я торопливо на цыпочках – словно по раскаленным уголькам или стрекучей крапиве – перебежала двор и прошмыгнула в сарай. Ко внутренней стороне двери тоже крепился крюк. Я заправила его в петлю и перевела дух, глубоким брезгливым выдохом вытолкнув из легких ледяной воздух. После двора даже эта продуваемая развалюха казалась хорошо протопленной комнатой.
Дымок захрапел и попятился к задней стенке, коза подозрительно косилась из своего уголка, напружинив ноги, но не торопясь вскакивать с нагретой подстилки. Зато кошка, беззвучной белесой тенью возникнув в отдушине под крышей, с интересом подалась вперед, шевеля растопыренными усами. Ну да, не розами пахнет. Да и не пахнет, строго говоря. Смердит, аки цельная дохлая корова, в считаные секунды весь сарай провонялся!
Превосходно!
Я опустилась на четвереньки, уперлась ладонями в соломенную подстилку. Волосы свесились до самого пола, шелковистым пологом отгородив меня от окружающего мира, помогая сосредоточиться на внутренних ощущениях.
Менять ипостась в укромном, но открытом всем ветрам и вурдалакам уголке за поленницей я больше не рисковала. В доме – тем более. Такого подарка судьбы ни один колдун не упустит: достаточно даже не заклинания или меча, а сильного пинка в спину, чтобы сломать яично-хрупкий в момент перестройки хребет.
Да и не слишком-то это приятное зрелище.
Волевое напряжение мышц перешло в мощный спазм, скрутивший тело до самых кончиков пальцев, с хрустом выворачивающий суставы, раздирающий сухожилия, сгибающий кости и сминающий хрящи. Превративший его в единый сгусток боли с запертым в переплавляющемся горле криком. И – волна липкого, животного, всепоглощающего ужаса от нарастающего удушья и невозможности сделать вдох…..в тысячный раз, и каждый – как будто последний…
Грудная клетка вздрогнула, пару раз бестолково дернулась, приноравливаясь к новому расположению ребер и связок, и возобновила ритмичное движение.
Я сглотнула, подняла морду и обвела сарай тяжелым фосфорическим взглядом. Мерин сердито ударил копытом, кошка зашипела и, неловко развернувшись, исчезла во тьме. А вот Майка со смаком почесала о стену безрогую башку, затуманила глаза и, сосредоточенно прокатив по горлу ком жвачки, начала ритмично двигать челюстями. Ну, оборотень. Экая, невидаль. Даже удобнее бодать – большой, мохнатый! И ведь бодает при каждом удобном случае, паразитка…
Я потопталась на месте, давая телу и разуму вспомнить друг