Минус одна минута. Книга третья. Последняя земля. Галина Тимошенко
Тимофей, и Герман с облегчением вздохнул: видно, хозяину начинало легчать.
– Ты меня сейчас видишь?! Ну и куда бы я улетел после такого? Самолет же сначала опробовать надо… А если вдруг что-то пойдет не туда? Это ведь совсем не так, как я в свое время первый самолет создал. Там все было легче некуда: проснулся, а во дворе самолет стоит. И заметь: это никого тогда не касалось!
– Но ведь в прежние разы было не так тяжело, – осмелился возразить Герман. Начнет хозяин орать – уже хлеб: значит, совсем отошел.
– Ну да, конечно, восемь миллионов рублей – это не то, что десять миллионов… Ты пойми, идиот: тогда, три года назад, мне создание чего угодно вообще ничего не стоило! А теперь представь: я валяюсь в истерике, вою от ужаса, и при этом пытаюсь создать что-то летающее?! Ты уверен, что все пройдет как надо, если я в таком состоянии? А если нет – что тогда? Я брякнусь посреди Равнины, меня подберут эти сволочные полицейские… Как Стасу удалось их себе подчинить, понять не могу! И вернут меня обратно на Землю, в этот тупой Советский Союз… Да что тебе говорить!
– Ладно, ладно, все понял, был глуп и неконструктивен, простите и не казните, – поднял руки Герман. – Кроме как по частям, никак невозможно. Здесь оставаться тоже никак невозможно. Остается один вопрос: почему сейчас стало настолько труднее?
– Ну наконец-то у тебя мозги зачесались, – с облегчением вздохнул Тимофей. – Это действительно вопрос… Ладно, я подумаю. Давай рассказывай: что на Равнине происходит? У Аськи был? Как она?
– Ася в порядке, – спокойно отрапортовал эктор. – Работает, ни на что не жалуется, никто ее не трогает.
– Привет передавала? – с невероятным безразличием проговорил Тимофей.
– Не передавала, – и Герман поспешил перебить сию печальную информацию другой, вполне способной отвлечь хозяина от тоскливых мыслей. – Есть другая новость: наш чистоплюй Стас оскоромился.
– В смысле – оскоромился? Он вроде как давно уже не чистоплюй: организовал двум слабакам верную смерть на Земле… – удивился Тимофей, в самом деле довольно легко переключившийся на обсуждение событий внутренней политики Равнины.
Герман загадочно ухмыльнулся:
– Ну, тогда это было не его руками. Он-то к тем смертям вроде как отношения и не имел: сначала Совет решил, потом морталы постарались…
– Я правда слышу то, что я слышу? Стас кого-то грохнул?!
– Сжег, – с плохо скрываемым злорадством подтвердил эктор. – Макса сжег. Тот сначала башню с телескопом без разрешения создал, а когда его в их тюремный вольер посадили, он там себе сперва кровать умудрился сотворить, а потом еще и дом. Тут уж Стас не выдержал – ну и…
– Откуда знаешь? – отрывисто спросил напрягшийся Тимофей.
– Один из экторов… ну, бывших ваших… нашему Анастасию рассказал. Он сам все это видел. Два дня терпел, а потом пришел и рассказал.
Тимофей недоверчиво прищурился:
– Я не понимаю, как это может быть: сначала кровать,