Живая вода. Владимир Крупин
утром вылезти и смазать петли. Ему скрип петель мешал читать. Ему требовалась благоговейная тишина. А Вера забыла квитанционную книжку и вернулась. Женщины постояли, в страхе глядя друг на друга. Потом Вера убежала.
– Ну вот, – сказала Варвара и села отдохнуть. – Теперь из-за тебя, нехристя, и меня ославят. Сидишь там, как дезертир. Уж хоть бы тогда в лес, что ли, ушел.
– А что это за зюкинская вода?
За окном затрещала сорока. Варвара сказала ей старинную присказеньку:
– Сорока, сорока, хорошую весть скажи, плохую дальше неси.
Сорока улетела дальше. Весть и вправду была неважнецкая, несла ее Вера. Она так быстро бежала, махала руками, что два раза просквозила поселок, пока не заскочила с ходу в магазин. Ударилась о прилавок, сбила с точной регулировки весы (с тех пор они недовешивали на каждом килограмме сто граммов) и… убила всех наповал:
– Кирпиков копает укрытие. Бомбоубежище. Сама слышала!
Спички стали хватать ящиками, соль – мешками.
– На всех делает? – слышались вопросы. – Или только на себя?
– А на мерина?
– Какой теперь мерин?
Дуся волновалась всех сильнее.
– А больных будут вывозить? В каком направлении?
Вслед за Верой ушла и Варвара. Кирпиков, думая, что кончилось уединение, решил собираться. Он не удивился, когда услышал Афоню.
– Ты в подполье? – Афоня поднял крышку и спустился. – Ого! Да ты что, тут жить собрался?
– Живу! – ответил Кирпиков, думая, что Вера уже всем рассказала.
Но Афоня ничего не знал.
– Саш, я что прошу – спрячь деньги, – он протянул холщовый мешок. – Не бойся, мои. От своей прячу. Спрячь. А потом я в гости с ней приду, ты как вроде подполье дочищаешь и крикнешь: «О! Нашел!» А я крикну: «Чур, пополам!» И ты себе сколь-нибудь отсчитаешь. Вроде клад. Мне на деньги – тьфу. Деньги что навоз: сегодня пусто, завтра воз. Далеко не заделывай. Баба дурная, говорит: куплю еще два телевизора. У меня есть, теперь себе и девке. И по комнатам разбежимся. Денег не жалко, но эта же заразную музыку включит, она ж глухая, я же не услышу комментариев. Эх, жаль, ты не любитель! А может, я победил в телеконкурсе «Предсказатели»? Получу футбольный мяч, и на нем все расписались.
– Давай я распишусь.
Афоня фыркнул и долго смотрел на Кирпикова. Потом постучал себя по лбу и далее постучал по тому, что подвернулось, по собачьему черепу. Отдал деньги и вылез. Даже и не заметил, что Кирпиков бородат, что зачем-то в подполье книги, телогрейка, одеяло.
Кирпиков захоронил собачий череп и стал зарывать яму. Он вспомнил, что уже несколько дней не видел мерцания светляков, потому что забросал нижний венец глиной. Торопливо стал отбрасывать землю. Бревна сруба вновь обнажились. Кирпиков задул лампу и приготовился воспарить в мерцающем окружении. Одиночество казалось неполным без этого мерцания. И оно появилось. Но воспарения, сходства с плаванием в межзвездном пространстве не получилось. Трудно удержаться, чтоб не заметить, что ничего не возвращается.
И еще один посетитель, на сей раз Вася, навестил его.
– Александр Иваныч, – закричал