Разбойник с большой дороги. Кадетки. Вера Чиркова
темные пятна на старых бальных туфельках зубным порошком и не пришивала новые оборки на немодные платья. Просто заставляла себя забыть про свой внешний вид и никогда не смотрелась на приемах в зеркала. Не собиралась отвечать старухе и сейчас.
– Ну что же ты примолкла? – напрасно подождав несколько минут, пренебрежительно фыркнула дроу. – Не желаешь рассказать нам о великой любви, по какой Годренс на тебе женится? Только не забудь упомянуть про титул, ты ведь из знатного рода? А может, тебе по наследству еще и какой-нибудь полуразвалившийся замок отойдет? Тогда мы хоть порадуемся за вас.
Это был очень подлый удар, и еще недавно Дора наверняка вскипела бы от обиды и резко прикрикнула на нахальную старуху. Однако сейчас княжна отлично понимала, какую радость испытает злобная дроу, если увидит, как точно попали в цель ее ядовитые слова. И, вовсе не собираясь делать старой ехидне такой щедрый подарок, состроила самое равнодушное выражение лица. Но и спускать старухе низкого выпада не пожелала.
– Вот теперь я поняла, – глубокомысленно сообщила Дора своему отражению в блестящем обновленной позолотой зеркале, – почему внук так холодно поздоровался со своей родственницей и не принес ей ни подарка, ни гостинца. Судя по всему, она его ненавидит и, стало быть, никогда и не любила. И если до этого момента я собиралась уговорить Года помириться с бабушкой и, возможно, даже пригласить ее в мой полуразрушенный замок, то теперь передумала.
– Да зачем мне твои руины? – в запале презрительно выкрикнула ее противница. – Живите в них сами.
– Так мы и собираемся сделать, – кротко улыбнулась Доренея и нанесла хорошо подготовленный удар: – Жаль только, они будут выглядеть недостаточно старинными после того, как мой муж кастует на них вот это заклинание.
Состроила самую огорченную гримаску и небрежным взмахом указала на стены совершенно изменившейся спальни. Одевальщицы невольно проследили за ее движением и не сдержали завистливого вздоха.
Повезло Гелте, будет теперь задирать нос, а ведь еле уговорили отдать на полдня свою спальню. И главное здесь вовсе не теплый ковер и не появившаяся на потолке картина, а камин, на котором больше не осталось ни одной кое-как затертой трещины, и окна, сияющие целыми стеклами и новеньким деревом вместо давно уже сгнивших рам. Раньше Гелта всегда жаловалась на сквозняки и дымящий очаг.
– Поторопитесь, – строго прикрикнула на одевальщиц бабушка, – ей еще подумать нужно, зачем она выходит замуж за самого неудачливого и лживого мужчину во всей Дройвии. Он ведь небось показывал ей эти ларцы и обещал все драгоценности подарить после ритуала, но забыл предупредить, что взял их под залог в ювелирной лавке и после свадьбы все до последнего колечка нужно будет вернуть.
– А кружево? – осторожно спросила одна из женщин, расшнуровывая большой мешок и доставая пышный рулон драгоценной торемской ткани.
– Наверняка договорился с торговцем сдать назад со скидкой, – процедила