Адмирал Колчак. Романтик Белого движения. Николай Черкашин
одному из офицеров «Зари» довелось лечь под могильным крестом. Другим же – барону Толлю, астроному Зеебергу, лейтенантам Матисену, Колчаку – эпитафией стала строчка из песни «Варяг»: «…не скажет ни камень, ни крест, где легли во славу мы русского флага…»
Несмотря на «белогвардейско-эмигрантское прошлое», имя Коломейцова многократно увековечено на карте: тут и остров в архипелаге Норденшельда, и бухта в море Лаптевых, и река на Таймыре, и гора на острове Расторгуева (Колчака), и проливчик в шхерах Минина. И даже гидрографическое судно названо в его честь – «Николай Коломейцов», которое и по сию пору бороздит те самые воды, в которых когда-то и штормовала, и зимовала «Заря».
ОРАКУЛ 2000: Колчак и Матисен… Два капитана. Вот сюжет для будущего романиста.
Родились они в одном городе – Санкт-Петербурге. Учились в одних стенах, только в разных ротах: Колчак – в младшей, Матисен – в старшей. Один – православный, другой – лютеранин. В крови первого гуляли «турецкие гены», характер второго умерялся шведской сдержанностью. Но обоих поманила призрачная Земля Санникова. И оба пошли на край света за неистовым до самозабвения геологом-первопроходцем Эдуардом Васильевичем Толлем… Для молодых офицеров он один стал кумиром, вожатым, учителем. Они не клялись ему в верности, не произносили громких слов, но когда он сгинул в ледяной пустыне, оба, не щадя жизни, искали его, как ищут самого родного человека. И до конца дней своих чтили его имя, верили в его дело.
Яхта «Заря» и в самом деле оказалась для них зарей жизни. Матисену выпало быть командиром судна, Колчаку – подчиненным. Они не всегда ладили, друзья-соперники, много спорили. Но они вытянули из флотской фуражки один и тот же жребий: север.
Судьба ненадолго развела их в Русско-японскую войну. Колчак попал в Порт-Артур, а Матисен пошел в Цусиму старшим штурманом на крейсере «Жемчуг»…
После Порт-Артура военная звезда Колчака пошла на взлет все выше и выше… Матисену не довелось добыть в Цусимском походе громкой славы.
Спустя пять лет жизнь снова свела их в одном рейсе. Они снова шли штурмовать Арктику: Колчак – командуя «Вайгачем», Матисен – «Таймыром». Восемь месяцев вели свои ледоколы через три океана и множество морей во Владивосток. И даже успели в Берингов пролив, за мыс Дежнева заглянуть. Но открывать новые земли выпало другим. Как в бильярде: оба сделали великолепную подставку своим коллегам – Вилькицкому и Новопашенному – и надолго ушли в тень фортуны. Обоих отозвали в Петербург по служебной надобности.
Рухнули надежды взять у Арктики реванш за гибель Толля, снова помериться силами с Ледовитым океаном. В прах рассыпалась и ставка на большую науку. Надвигалась новая война, и заново предстояло начинать карьеру, но не ученых-гидрографов, а боевых офицеров. Оба стартовали примерно с одной и той же отметки: Матисен – командиром канонерской лодки «Ураган», Колчак – командиром эсминца «Уссуриец». Закончили же войну на разных высотах: Колчак – вице-адмиралом, командующим Черноморским флотом,