Дежавю с того света. Лариса Соболева
ей некого. В салоне, стащив с головы парик, Камилла расслабилась, устроившись полулежа, бросила молодому самцу за рулем:
– Поехали.
– Ну, как прошло признание?
– Эта моль – энергетический вампир, высосала из меня все соки. Поехали, у меня еще одна встреча сегодня, потом расскажу.
– Па, есть что-нибудь вкусненькое?
София, переступая порог, выскользнула из плаща и прямиком побежала на кухню. Усмехнувшись, Арсений Александрович захлопнул входную дверь, повесил на вешалку плащ, небрежно брошенный дочерью на стул, и последовал за ней – бедная голодная девочка изучала холодильник. А ведь и правда, смотрится она в короткой юбке и обтягивающей водолазке, да с волосами до талии студенткой второго курса, но никак не замужней тридцатитрехлетней женщиной. Но когда София появляется на экране в форме, чтобы рассказать о преступлениях в городе (она работает в пресс-службе УВД), волосы укладывает в строгую прическу, челку зачесывает набок, ее кукольное личико становится не по-детски ответственным.
– Ух ты, помидоры… – София достала трехлитровую банку с солеными томатами, поставила на стол, схватила ложку.
– Руки мыть! – прикрикнул отец.
Дочь убежала в ванную, вскоре прибежала назад, к этому времени Арсений Александрович, поставив сковороду на плиту, кидал туда куски курицы из кастрюли. София же, стоя, принялась поедать помидоры, ну, а отец, догадываясь, что она опять скоро унесется, не поговорив с ним, вздохнул:
– Может, присядешь, чадо?
– Угу, – плюхнулась она на стул. – Па, дай тарелку, а то сок течет…
– Ты откуда и куда?
– С работы домой. Там шаром покати, одни полуфабрикаты, а я последнее время на них смотреть не могу, решила нанести тебе максимальный ущерб. Па, можно не разогревать, у меня времени нет, скоро приедет журналистка интервью брать, надо успеть домой доехать.
– Да ну! Настало время нести бремя славы?
Облюбовав второй помидор, София пыталась ложкой выудить его из банки, а он не поддавался, одновременно она обиженно ворчала:
– Твоя ирония неуместна, ты же знаешь, к славе, которой, кстати, у меня нет, я отношусь ровно.
– Хм. – В одном звуке отец выразил скепсис по поводу «ровного отношения». София, понимая его даже не с полуслова, а по выражению лица, поспешила уточнить:
– Ну, слава мне не помешала бы, но я не зациклена на ней. Журналистка неделю меня доставала, сказала, нам обеим это выгодно: ей – материал, мне – реклама. Кто ж откажется от бесплатного пиара?
– Дураков нет, – согласился он.
Поставив тарелку с птичкой перед дочерью, Арсений Александрович встал боком, чтобы и турку с кофе из поля зрения не выпускать ни на секунду, и дочь видеть краем глаза. Она, поедая помидоры с курицей, причмокивая и издавая сладострастные стоны, невольно вызвала у него улыбку. При всем при том его не устраивал внезапный налет, точнее, вечная спешка, София будто избегает серьезных разговоров, остается только