Бунт. Книга II. Владимир Уланов
вас кое-что найдется для ночлега, и спать вам будет любо-дорого.
– Что ж, хозяин, коли любо-дорого, то возьми-ка еще, – и подал горбуну горсть серебряных монет, которые звякнули в его жилистой руке.
Хозяин и вовсе засуетился, повел казаков в отдельное строение, где разинцы расседлали лошадей, задали им корм, только после этого, захватив с собой четыре сундука, отправились утолять свой голод. Вскоре они сидели в просторной горнице постоялого двора, хлебали варево с мясом, иногда прикладывались к чарке забористой анисовой водки.
Горница была просторная, рубленная из толстых бревен лиственницы. Дощатый стол, за которым сидели разинцы, был крепок, словно сделан на века. Посреди стола горела, помигивая, сальная свеча.
Хозяин тут же крутился около казаков, заглядывая им в глаза, стараясь удовлетворить их желания в еде и питье. Потом горбун подсел к ним за стол, налил себе чарку водки, выпил, не закусывая, утер рукавом губы и заговорил:
– Это откуда ж вы, казачки, путь держите?
– Мы, хозяин, издалека, ажно с самой Астрахани, со станицей к нашему государю Алексею Михайловичу. А послал нас в Москву атаман Степан Тимофеевич Разин, – ответил Лазарька.
Глаза у горбуна расширились, еще сильнее забегали, жадно осматривая казаков.
– Чай, и посулов дорогих царю навезли? – вкрадчиво спросил он.
– Не без этого, – ответил один из постояльцев.
Горбун скосил хитрые глаза на четыре сундука, которые занесли казаки.
Лазарька перехватил жадный взгляд хозяина, перемигнулся с одним из товарищей – высоким, черноволосым, с крупными чертами лица – Иваном Вихровым.
Поздний ужин подошел к концу, и уставшие путники ощутили единственное желание – лечь спать.
– Надо бы, ребята, и ночевать идти, – сказал есаул Тимофеев, зевая во весь рот.
Хозяин засуетился, стал предлагать лечь тут же в горнице, приказал уж было работникам внести одеяла и подстилки из войлока, но Лазарька на то ответил:
– Не суетись, ночевать мы пойдем к своим лошадям на сено, сон на свежем воздухе еще крепче, – и дал знак товарищам, чтобы захватили сундуки с подарками.
В бревенчатом строении, где находились лошади, пахло мятой и свежим сеном. Кони, похрустывая, жевали сено, фыркали, тяжело вздыхали. Путники быстро расположились на ночлег, зарылись в сено, оставив Ивана Вихрова в дозоре. Вскоре станица захрапела, присвистывая и неясно бормоча во сне. Кое-кому из казаков снились тяжелые сны.
Иван долго сидел у сундуков, борясь со сном, но усталость брала свое. Сон наваливался на казака все сильнее и сильнее. С завистью он поглядывал на своих товарищей, но понимал, что спать нельзя.
– Не ровен час, лихие люди прокрадутся, побьют нас и посулы заберут, – думал Иван. – Что же так меня в сон кидает, неужто горбун в вино какого зелья подсыпал, – голова казака то и дело свисала на грудь, и Ивану приходилось огромным усилием воли заставлять себя не спать. Устав бороться с собой, Вихров стал потихоньку прохаживаться. Это немного развеяло его сон.
Вдруг