Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами (сборник). Нельсон Демилль
Осириса, Исиды и богини-воительницы. Но самое почетное место занимала фигурка Афины. Своим невозмутимым видом и задумчивостью она напоминала доктору любимую дочь Анну. Он провел немало часов в этом кабинете, окруженный знакомыми вещами, и все равно тосковал, чувствуя себя потерянным. Теперь же, сделав первую затяжку, он приободрился и вновь стал властным и мудрым. Запах сизого дыма пьянил, проникая в легкие, и воскрешал в памяти лучшие времена. Да, иногда сигара – это не просто сигара.
– Отец, что ты делаешь? – В дверях появилась Анна. – Отдай мне эту гадость.
Она двинулась вперед, протягивая к нему руку. Любимая дочь. Увы, девочка выросла слишком умной, на свою беду, и оставалась незамужней в свои сорок три года. Доктор беспокоился о ней, тем более с учетом высокой степени вытеснения, выявившейся в результате проведенного им самим психоанализа. И все же она была его отрадой и подавала большие надежды на будущее. Самая младшая из шести детей в семье и самая способная, острым умом и проницательностью она напоминала отца; тот твердо верил, что однажды она и сама станет выдающимся психоаналитиком. Во время бегства из Австрии ей пришлось взвалить на себя тяжелую ношу. Что еще важнее, только ей он позволял ежедневно устанавливать протез в свой горящий от боли рот, и только она могла продолжить дело всей его жизни, когда он уйдет.
– Откуда она у тебя? – спросила Анна, забирая сигару.
– Недавно приходил этот назойливый мистер Дали и принес ее, – признался доктор. – Его картины меня не впечатляют, а вот сигары по-прежнему бесподобны.
– Раз ты куришь, значит ты такой же ненормальный, как он. Ты же сам доктор, так почему не слушаешься своего врача? Разве ты недостаточно болен?
– Верно, но если ты не хочешь моей немедленной смерти, позволь мне докурить эту сигару.
– Вздор, – ответила она и вытащила сигару из его сморщенных пальцев, – если не образумишься, совсем лишишься челюсти.
– Тогда пусть мне сразу отрежут голову, и дело с концом, – процедил он сквозь зубы.
– Ладно, послушай, к тебе пришел посетитель.
– Ему было назначено?
Переезд и бессонница в последнее время совсем выбили его из рабочего графика.
– Нет, и я не уверена, что его стоит принимать.
– Кто же это?
– Антон Зауэрвальд.
Доктор сидел в своем рабочем кресле прямо, словно древний тотем. Одна нога свисала с подлокотника. Услышав это имя, он встрепенулся.
– Зауэрвальд из Вены?
– Он самый.
Фрейд взглянул на лицо дочери, на ее слегка вытаращенные глаза, и скривил рот в подобии улыбки.
– Он ждет внизу, – добавила Анна.
Доктор погладил седую бороду, уход за которой в последнее время стал для него обузой.
– Чего он хочет?
– Он мне не докладывал, – Анна заговорила торопливо, в несвойственной ей манере. – Настаивает на приватной беседе. Говорит,