Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун (сборник). Коллектив авторов
и я больше никогда не попаду в то место, что называется «домом». Теперь моя жизнь шаг за шагом подходит к той свече на ветру, а семья 1959 года превратилась в воспоминание. Никакие замыслы и планы не вернут меня к родителям. В этом мире нет человека, способного догнать умершего, нет такого секрета, он давно канул в лету, и если свеча моей жизни погаснет на чужбине, некому будет отнести меня назад.
Все, что осталось в жизни, – ожидание. Оно отличается от воспетой певицей Хуан Цишань[18] любви, которая превратилась в рыдающего голубя, коротающего век в бесконечной смене зеленых и желтых листьев. Трудность ожидания в мою эпоху достигла небывалых пределов. Живая жизнь превратилась в лаконичные телефонные сообщения и посты в микроблогах. Люди больше не умеют терпеливо ждать, они ускоряют созревание фруктов, накачивают их химией, придающей объем; в литературе царит плагиат, чиновники словно ракеты взлетают вверх по карьерной лестнице, любовь стала делом первостепенной срочности: люди, увидевшись впервые, тут же снимают номер в гостинице, чтобы разделить постель… Мать в течение десяти месяцев терпеливо вынашивала в себе мою жизнь, и я буду терпеливым всю эту жизнь и в следующем рождении.
Отец и мать ушли, они больше не вернутся. А я, находясь за тысячи ли, никогда больше не вернусь в тот дом. Остался лишь тот горный склон у реки, ставший моей кровной землей. Мои воспоминания о родной земле в конце концов сгустились в нечеткие знаки на надгробной плите.
Сейчас я своей жизнью зажигаю свечи, теперь моя очередь платить матери и отцу дань уважения.
Ай Юнь. Чья-то личная печаль
1
В щель между досок, из которых был сложен каркас кровати, поддувал сквозняк; я лежала, укрывшись ватным одеялом, но все еще ужасно мерзла. Жар, мучивший меня много дней, наконец спал, и я пришла в себя.
Я позвала маму:
– Мам, я проголодалась.
До сих пор помню дразнящий запах лапши из ячменной муки. Мама, увидев, что я проснулась, очень обрадовалась. Она замесила тесто и на кухонной доске раскатывала длинную тонкую лапшу, затем подогрела в котелке масло, припустила мелко порезанный лук, а потом бросила туда же лапшу. Я съела чашку и захотела добавки, но мама возразила:
– Погоди немного, ты долго ничего не кушала, нельзя за раз съедать так много.
Я пролежала в забытьи из-за высокой температуры семь дней, и все это время мама вливала несколько маленьких ложек бульона прямо мне в рот, чтобы поддерживать силы.
Тогда я заболела тифом. Когда очнулась и попросила есть, то буквально вырвалась с того света – владыка Янь-Ван[19] не сумел унести мою маленькую жизнь.
Случилось это, когда мне было пять лет.
Я смутно помню, что тогда произошло.
Только-только наступила осень, а я почему-то ужасно мерзла. Холод пронизывал насквозь, от него было не спрятаться. Мама по-прежнему работала в столовой уличного комитета. Она была очень порядочной, трудилась, не жалея сил, лишнего не
Хуан Цишань (р. 1968) – китайская певица, музыкант.
В китайской мифологии – владыка загробного мира.