Пятая книга о пропорциях человека. Золотое сечение. Медитации. Евгений Черносвитов
Зигмунда Фрейда с моим первым учителем по психиатрии Иваном Борисовичем Галантом, на основании писем Фрейда Галанту и черновиков писем Галанта к Фрейду. Фрейд решил покончить с собой, так как боялся, что Черчилль «подарит» его Гитлеру. Они оба, Гитлер и Черчилль, были единомышленники – антисемиты. Вроде Гитлер обещал тогда не бомбить Лондон…
3) Нужно четко различать «память» и «запоминание». Это абсолютно разные «механизмы». Память есть только у человека и спаяна с его «Я», самосознанием. Запоминание присуще всем теплокровным животным и птицам.
…Женщинам авиаторов делать в поселке под Булгино, было нечего: никакой работы не было. Поэтому от нечего делать, женщины заводили живность, которая тоже не нужна была, ибо авиаторов обеспечивали всем в избытке. Магазин ломился от «деликатесов»: красная икра – даром, черная икра пяти сортов в разных баночках, баночки с крабами в два ряда украшали витрину. Мясо – домашних и диких животных и птицы в избытке. Да еще мужчины «выезжали» на охоту – км. 4—5 за речкой глухая тайга, озера. Рыб. совхоз весной и осенью вываливал два самосвала кеты-икрянки. Так, что икру солили бочонками. Перед свежим посолом, прошлогоднюю рыбу и икры выбрасывали в речку… Держали, кто кур, кто гусей, кто свинью. У одной мадам был теленок. У других – утки: две утки и один красивый селезень. Селезень очень умный. Сам выводил свое «стадо» утром через специальную дырку в двери сарая на речку и сам приводил домой. Однажды утки пришли без селезня! Решили, что лиса утащила. Лис было много и все рыжие. А, утром только дверь уткам открыли сарая, как услышала громкое кряхтенье селезня, Он возвращался из тайги и шел через реку по мосту! Цел и не вредим! Не только его утки встречали, но и все обитатели вместе с хозяйками. Вслед за ним шла бригада «зеков», которые работали на строительстве аэропорта и жили в четырех км. от нашего жилья.
Вечером, возвращаясь с работы, один из «зэков» ловко подхватил селезня и накрыл его курткой. Так как селезень не кричал и не дергался, вор решил, что сильно придавил его. А когда бригада подошла к бараку, где «зэки» жили, вор развернул куртку. Было уже темно. Селезень выпрыгнул и в кусты.
Селезня принесли маленьким утенком. И, кроме своего сарая и коротенькой тропинки к речке, он ничего в жизни не знал и не видел. Он прошел тайгой 4 км. Прошел по мосту через речку и прямо шел к своему сараю!
Мы можем фантазировать, по каким ориентирам нашел свой сарай селезень. Только думаем, что у мнемонистов (как у «пациента» академика А. Р. Лурия) и у нашего селезня, механизмы запоминания одни и те же. Селезень, возможно, запомнил «звуковую дорожку» от речки до барака «зэков». Шум в тайге стоит всегда, даже когда нет сильного ветра! Может он шел по «электромагнитной» тропе… Если внимательно прочитать «Маленькую книжку о большой памяти», то не трудно понять, что блестящим умом и воображением мнемонист не обладал. Как говорил Шерлок Холмс: «Наша