Дорога ветров. Иван Ефремов
профессором Громовым первобытного кремневого орудия – маленького скребка из стекловатого, прозрачного халцедона, такого же, как и те, что мы собирали между щебнем.
Короткий осенний день подходил к концу, когда мы подъехали к подошве скал на южном краю котловины. Огромная сквозная долина прорезала хребет, раздвинув горные гряды и разделив их плоским промежутком изрытой и рыхлой поверхности бэля. Мы въехали в небольшое сухое русло, обрамленное низкими серыми скалами. Проводник остановил машины, а сам отправился пешком вверх по руслу, и мы вслед за ним. Запах мочи и навоза возвестил о том, что поблизости стоянка скота и юрта, подъезжать к которой на машинах проводник не стал, чтобы не распугать скотину. Из юрты выскочили две женщины и девочка, сообщившие, что хозяин будет к вечеру.
Мы вернулись к машинам и стали устраиваться на ночлег. Объектов для исследования на этом унылом бэле не было. Мы с Громовым отправились к горам, осмотрели геологическое строение первой цени и, не найдя ничего интересного, засветло вернулись в лагерь.
Эглон с таинственным видом отозвал меня в сторону Как-то, уже давно, мы говорили, что каждой машине надо присвоить название – это будет гораздо удобнее в экспедиционном обиходе. Сейчас настал для этого удобный момент. Тайком от шоферов Эглон и Данзан подобрались к машинам и написали па потемневших от монгольского солнца бортах крупными буквами по-русски и по-старомонгольски имена машин. Полуторка осторожного Пронина была названа «Дзереном»– сам водитель был чем-то похож на этого изящного, быстрого и пугливого зверя. Полуторка Андреева, в соответствии с не всегда разумной бесшабашностью и быстротой водителя украсилась надписью «Смерч». И, конечно, могучая трехтонка получила имя «Дракон».
Шоферы, занятые устройством ночлега, сразу ничего не заметили. Стемнело, мы расставили койки, приготовили все к завтрашнему утру, а тут появился и хозяин юрты – Ансалмоо, – пожилой, остроглазый и худой, с резким носом гобийца и жидкой бородкой. Подбросили саксаула в костер и при его свете быстро закончили переговоры. Ансалмоо брался подвести наши машины вплотную к месту, где находились «кости дракона» Это было очень важно для нас, так как, хотя мы отчетливо видели всю полосу распространения мезозойских красноцветов вдоль Нэмэгету и отметили зоны наиболее сильных размывов, где легче всего обнаружить кости и изучить отложения, поиски доступного машинам пути через пески и пухлые глины, через промоины и саксауловые заросли дна котловины могли бы отнять много времени и, главное, повести к огромному расходу бензина.
Все быстро улеглись на койках вокруг машин, не расставляя палаток. Где-то вдали, в котловине, глухо и грозно шумел ветер, но в глубокой промоине сухого русла было затишье. Мохнатые козы затопали около коек; слабый красный свет угасавшего костра выделял из темноты высокий борт машины, громоздившийся надо мной; небрежно свисавшие связки тента едва колыхались от неощутимого ветра. Сон не шел ко мне сразу – завтра должно