Блейд. Книга 2. Валя Шопорова
которого постоянно жестоко бил хозяин-изверг и который вновь увидел этого самого хозяина перед собой.
Посмотрев на парня, затем на коллегу, психотерапевт произнёс:
– Доктор Бонке, у нас конфиденциальный разговор. Прошу вас, оставьте нас.
– Доктор Штраус, – тоже официально ответил психотерапевту психиатр, – я являюсь лечащим врачом Майкла, так что, я имею право находиться здесь.
Психотерапевт поджал губы, но возразить ему было нечего. По сути, его коллега был прав. Взглянув на парня, Генрих произнёс:
– Майкл, ты можешь продолжать.
Майкл отрицательно замотал головой и втянул голову в плечи, волчонком смотря на психиатра.
– Тогда, если ты хочешь, мы можем продолжить нашу беседу во время следующей встречи? – предложил альтернативу доктор Штраус.
Майкл подумал немного и неуверенно кивнул, смотря в пол.
– Если ты ничего больше не хочешь сказать, Майкл, то, пошли, я отведу тебя в твою палату, – произнёс доктор Бонке, подходя к парню.
Майкл ещё больше вжался в стол психотерапевта, причиняя себе боль тем, как сильно дерево давило на плоть.
– Пошли, Майкл, – мягко повторил психиатр. – Я думаю, ты можешь дойти до своей палаты и без санитаров. Давай, попробуем?
Майкл отрицательно замотал головой. Вздохнув, психиатр сходил к двери и позвал санитаров, которые ждали своего часа. Отдав в их крепкие руки Майкла, мужчина хотел и сам уйти, но его окликнул Генрих:
– Энгель, можешь задержаться немного?
– В чём дело, Генрих? – поинтересовался доктор Бонке, вновь заходя на территорию кабинета коллеги и закрывая за собой дверь.
– Я хочу поговорить насчёт этого парня, Майкла. Его слова немного озадачили меня…
– Хорошо, конечно, я готов поговорить. Он же мой пациент. Только, выключи камеру. Думаю, наш разговор никак не относится к вашей с ним беседе.
Психотерапевт кивнул и выключил запись. Перед Блейдом загорелся чёрный экран.
Оставалась последняя запись, датированная двадцать седьмым октября 2012 года – тем самым днём, когда Майкла выписали из третьей городской больницы и перевели в Евангелическую больницу королевы Елизаветы Херцберге, где он пробыл всего две недели.
Сунув в рот сигарету, Блейд щёлкнул зажигалкой, слишком глубоко затягиваясь очень крепким дымом. Хотелось как можно скорее узнать правду, услышать или увидеть то, что запечатлено на последней записи, но парень чувствовал, что, если он не даст себе небольшую передышку и не восполнит уровень никотина в крови, то у него случится нервный срыв из-за всех тех эмоций, из-за той информации и правды, что свалились на него. И из-за той боли, которую он видел в глазах брата и слышал в его голосе.
Он мог простить людям свою боль. Но боль Майкла – никогда.
Всё, пришло время узнать правду. Пришло время последней записи. Нажав на кнопку воспроизведения, блондин начал ждать.
– Привет,