.
что будет. По крайне мере, я неплохо пожил эту жизнь, я знавал много приключений, рисковал, в каких-то городах меня ждали и любили такие же одинокие малознакомые женщины, и, в целом, удача никогда не оставляла меня. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. И словно специально я услышал, как вылетела пробка из открываемой бутылки. И звон бокала от соприкосновения с горлышком все больше разжигал мою охоту проникнуть туда наверх по этой волшебной лестнице.
Я сделал два, три шага, понимая, что уже не успею спуститься вниз, если вдруг выскочит Вольдемар, и в то же время еще робея, надеясь на лучшее. Да, теперь я полностью осознал власть Марии надо мной. Моя жизнь была в ее руках. Дверь наверху снова отворилась, и я замер, жмурясь от неизбежного. Неужели она спускает пса? Но в лучах света я увидел ее белоснежную ручку с кружевными из легчайшего шелка трусиками, и в это мгновенье почувствовал их нежное касание на своем лице. Оставалось две ступени, но этот Вольдемар оказался сущим дьяволом. Он залаял неугомонно и люто, и я уверяю вас, мой дорогой читатель, что от этого лая, доносящегося почти у самого моего уха, даже у самого смелого человека могли сдать нервы. И у меня они сдали, я бросился вниз, но, видимо, волшебная лестница не пускала. Я потерял ориентир, потому что глаза мои были на миг прикрыты изящным шелком, и перепутал движение вниз с движением вверх. Первое что я почувствовал, это удар своего лба о дверь спальни. Удар был настолько сильным, что дверь вышибло вовнутрь, и я какое-то время смотрел ошарашенными глазами, оглядываясь и не понимая, почему я здесь наверху, а не на улице, бегущий с позором поражения.
Второе, что я увидел, это восхищенный взгляд Марии. Она лежала обнаженная на спине, лаская себя своими красивыми тонкими пальцами. Ее тело, обмазанное благовониями и маслами, извивалось от собственных ласк.
– Ты сделал это, милый, – прошептала она, одной рукой беря початый фужер шампанского и предлагая мне.
Я совсем забыл про Вольдемара, а он уже лизал мне руки и, выхватывал, играя острыми, как бритва зубами, то, что было зажато в них – нижнее белье своей любимой хозяйки.
Я отдал ему это без колебаний, на ходу избавляясь от своей нелепой одежды, осушая невероятно вкусное шампанское и впиваясь жадно губами в горячую плоть этой безумно красивой и одинокой женщины.
О, как мы любили друг друга! Помню лишь, салют за окном, отдаленные и восторженные крики толпы да тихое сопение Вольдемара, уютно устроившегося в наших ногах и не обращающего никакого внимания на шум с улицы и на наши неугомонные стоны.
Мария, а ты помнишь?
История о пекаре и снегурочке
Жил на свете пекарь и пек он такие пирожки, что пальчики оближешь. Все было хорошо у пекаря, и слава и почет, и даже деньжонки водились, но жил наш герой один-одинешенек и все грустил. И вот однажды за час до празднования Нового года кто-то постучал в дверь.
Конец