Настасья Алексеевна. Книга 4. Евгений Николаевич Бузни
собой орудие шаманов. Бачки источали облака пушистого пара, незаметно растворяющихся в воздухе. Из одного бака, что стоит у второго раздаточного окна, половником вычерпывается и разливается в тарелки первое блюдо. Он постепенно опустошается. Две тонкие девушки, очевидно, не поварихи, а подсобные рабочие, подкатывают тележку, берут бачок за две ручки, ставят его на колёсный транспорт, чтобы тут же увезти, поставив на его место другой, только что снятый с пышущей жаром плиты, подвезенный той же тележкой.
Сегодня первых блюд два: суп молочный и борщ. Зато второе блюдо одно – картофельное пюре с мясной котлетой. Оно выдаётся в первом окне. Очередь небольшая; всего несколько человек с подносами, вилками, ложками. Получив второе блюдо без выбора и первое на выбор собирающиеся обедать берут с прилавка по два стакана и опять оказываются перед выбором, что пить. В металлических высоких термосах чай, кофе, компот и квас. Пей – не хочу. А дальше, по правую сторону зала шёл длинный ряд противней с закусками.
Настеньку, привыкшую ограничивать себя в еде, чтобы не растолстеть никоим образом, тем более, что в Москве в последние годы горбачёвской перестройки с продуктами в магазинах были проблемы, и она с кем-нибудь ещё из сотрудников музея Николая Островского спускалась вниз по Тверской в гастроном за получением в подвальном помещении продуктовых наборов для музейного штата по заверенным спискам, как делали и другие организации централизованным порядком, поразило неожиданное разнообразие выложенных на свободный выбор закусок.
Тут тебе салат из свежей капусты и малосольная капуста, свежие помидоры и огурцы и то же в солёном виде, селёдка под шубой и нарезанная большими кусками жирная сельдь, винегрет и салат-оливье, лук зелёный и лук репчатый, нарезанный кружочками, свекольный салат и свекла ломтиками, отварная картошка и жареная треска, рыбка копчёная и вынутая из консервных банок. Всё это разнообразие разложено по отдельным блюдам и постоянно пополняется снующими за стеллажом девушками в белоснежных передничках. Так что не случайно меткое народное словцо «базар» прилепилось к этому множеству блюд. Глазами хотелось всё съесть, но это же невозможно. Никакой желудок не выдержит такое многообразие.
Понятное дело, что бесплатно питавшиеся здесь шахтёры не страдали от голода и под рюмочку или стакан водки всегда могли подобрать в столовой закуску, то есть поюшарить, как говорили при этом. А что нужно ещё тому, кто, не щадя своих сил, а иной раз и жизни, за тысячи вёрст от родной земли приходит домой после подземного заточения, как только что на свет народившийся, сядет за стол, хлопнет порцию, а то и две-три российской водки, закусывая селёдкой и солёным огурчиком, да затянет шахтёрскую песню для отвода души?
Ведь даже как-то в клубе на собрании шахтёров выступал врач и, когда его спросили, мол, можно ли пить шахтёрам, он вполне серьёзно ответил, что в условиях крайнего севера не только можно, но и нужно иногда выпить рюмку-другую водки для расслабления организма. Зал захлестнула