Строки (сборник). Данияр Сугралинов
чьи-то пакеты, тапочки, пригибается под развешенным бельем, затаив дыхание, обходит свисающие с полок ноги, стараясь никого не задеть, не разбудить. Сказывается годами выработанная привычка соблюдать неписанный этикет жизни в плацкартном вагоне. Слышится треск раздавленной игрушки. Он оборачивается посмотреть, но Жандосов больно пихает его кулаком меж лопаток:
– Давай-давай, иди.
Тишину на мгновение разрывает крик ребенка, но он сразу же захлебывается под прижатой ладонью.
В тамбуре не любящий публичных скандалов Макс, едва услышав звук захлопнувшейся за полицейским двери, резко останавливается, разворачивается, и пробует качать права.
– Постойте! По какому пра…
Его прерывает легкая зуботычина. Жандосов скалится.
– Еще вопросы?
Макс морщится, прижимает ушибленную челюсть, мотает головой – вопросов нет. Рот наполняется кровью.
Они проходят вагон за вагоном. Макс ловит на себе недоумевающие взгляды знакомых и успевает слегка пожимать плечами в ответ. Жандосов насвистывает что-то веселое, но это не мешает ему периодически подталкивать кулаком задержанного.
В вагоне-ресторане полицейский останавливает Макса и жестом приказывает сесть за столик. Сам садится напротив.
– Уф-ф… – выдыхает Жандосов, снимает фуражку и бережно кладет ее у окна. Потом щелкает пальцем, подзывая официанта.
Тот начинает движение без энтузиазма, но потом его лицо озаряется узнаванием. К их столику он подбегает почти вприпрыжку и зачем-то кланяется.
– Добрый вечер, уважаемые! Покушаете?
– Покушаю, – поправляет его Жандосов. – Неси все, что есть. И запиши на него.
Он кивает в сторону Макса. Официант вопросительно поднимает бровь, переводя взгляд, и Макс показывает ему свой ИИН, индивидуальный идентификационный номер-татуировку на запястье правой руки. Ежесекундно сверяясь, официант аккуратно переписывает номер.
– Сейчас все будет!
Стол накрыли богатый. Макс сглотнул слюну – стоимости ужина за его счет хватило бы ему на месячный рацион бич-пакетов.
Все время, пока Жандосов поедает макаронный суп, двойную порцию гречки, полграфина водки и два стакана компота, Максу неуютно и даже досадно, что разгадка его задержания откладывается. Он смотрит в туман за окном, думает-гадает, в чем провинился, и что ему грозит. Устав гадать, он думает о Лике, которую обещал вечером сводить в кино в купе Абазяна. Да, она некрасива, но молода, у нее ладное тело, и она свободна. Дождется ли она его сегодня? Дождется ли его вообще?
Тот же Баке постоянно кидает на Лику хищные взгляды. Жена Баке, тихая суетливая мышка, успевает работать и в прачечной и посудомойкой в ресторане, что позволяет ему жить праздно и принимать активное участие в социальной жизни вагона, что значит влезать в чужие споры, судить и обсуждать пассажиров, давать оценку каждому из них, и этим всем поднять свой авторитет. Ссориться с Баке, даже из-за девушки, чревато…
Полицейский, наконец, доел, допил водку и осушил последний стакан компота. Макс ждет, что сейчас тот смачно рыгнет,