Зарубежная литература XVIII века. Хрестоматия. Коллектив авторов
со старыми шпалерами.
Раули. Вот тут он мне поручил вернуть вам часть полученных денег, то есть вам, как бедствующему старику Стенли.
Мозес. Это всего обиднее: он чертовски сострадателен.
Раули. В передней дожидаются чулочник и двое портных, которым он, наверно, так и не заплатит, а эта сотня их бы устроила.
Сэр Оливер Сэрфес. Ничего, ничего, я заплачу его долги и возьму на себя его подарки. Но теперь я больше не маклер, и вы представите меня старшему брату как бедного Стенли.
Раули. Только не сейчас. Я знаю, что сэр Питер как раз собирался у него быть в это время.
В библиотеке Джозефа Сэрфеса.
Джозеф Сэрфес и слуга.
Джозеф Сэрфес. От леди Тизл не было письма?
Слуга. Не было, сэр.
Джозеф Сэрфес. Я удивляюсь, что она не дала знать, если не может прийти. Сэр Питер, конечно, меня ни в чем не подозревает. Но хоть я и запутался с его женой, я бы ни в коем случае не хотел упустить богатую наследницу. Во всяком случае, безрассудство и скверная репутация Чарлза мне как нельзя больше на руку.
За сценой стучат.
Слуга. Сэр, это, должно быть, леди Тизл.
Джозеф Сэрфес. Постой. Прежде чем отворять, посмотри, она ли это. Если это мой брат, я тебе скажу, что делать.
Слуга. Сэр, это леди Тизл. Она всегда оставляет носилки возле модистки с соседней улицы.
Джозеф Сэрфес. Погоди, погоди. Заставь окно ширмой. Вот так, хорошо. Моя соседка напротив ужасно беспокойная старая девица.
Слуга передвигает ширму и уходит.
Для меня получается нелегкая игра. Леди Тизл начинает догадываться о моих видах на Марию. Но это во что бы то ни стало должно оставаться для нее секретом, по крайней мере до тех пор, пока я не получу над ней побольше власти.
Входит леди Тизл.
Леди Тизл. Что это за чувствительный монолог? Вы меня очень заждались? Ах, боже мой, не смотрите так строго! Уверяю вас, я не могла прийти раньше.
Джозеф Сэрфес. О сударыня, точность – это разновидность постоянства, качества, весьма предосудительного в светской женщине.
Леди Тизл. Честное слово, вам бы следовало меня пожалеть. Сэр Питер последнее время так плохо ко мне относится и притом так ревнует меня к Чарлзу… Только этого не хватало, правда?
Джозеф Сэрфес (в сторону). Я рад, что язычки моих друзей в этом его поддерживают.
Леди Тизл. Мне бы очень хотелось, чтобы он позволил Марии выйти за него замуж. Тогда он, может быть, успокоился бы. А вам этого хотелось бы, мистер Сэрфес?
Джозеф Сэрфес (в сторону). Вот уж нисколько!.. О, разумеется! Потому что тогда моя дорогая леди Тизл тоже убедилась бы, как неосновательны ее подозрения, что я имею какие-то виды на эту глупую девочку.
Леди Тизл. Ну что же, я готова верить вам. Но разве не возмутительно, когда про человека рассказывают всякие безобразные вещи? А тут еще моя приятельница, леди Снируэл, распустила про меня целый ворох сплетен, и при этом без малейшего основания – вот что меня злит.
Джозеф Сэрфес. Вот это-то, сударыня, и возмутительно: без малейшего основания! Да-да, вот это-то и обидно. Ведь если про нас ходит какой-нибудь скандальный слух, то всего утешительнее бывает сознание, что