Избранное. Стихи, поэмы, переводы. Евгений Лукин

      У самого синего моря,

      У самого синего неба

      Есть остров соснового звона

      И тихих ракитовых слов.

      Кругом дремота древостоя,

      Убогое топкое время

      Да северо-западный ветер

      Над Синусом Финским стоит.

      И только орел поднебесный,

      Ровесник библейского часа,

      Пространство крылом измеряет

      И время крылом золотит.

      Кружится над островом Божьим,

      Над островом Божьим кружится,

      И реет на царскую руку,

      И руку когтями когтит.

      Рука исполняется мощью,

      Рука исполняется силой,

      Рука исполняется медью,

      И медь по суставам течет.

      И город встает под рукою…

      Читаю часы на воротах вокзальных:

      Там цифры томятся в колодках печальных,

      Там пишет последнюю летопись ночь.

      Там острая стрелка – клинок харалужный,

      Ипатьевский штык со щербиной натружной,

      Впопад подвернувшийся Углича нож.

      Настала пора называть виноватых,

      Каких-нибудь стрелочников, провожатых:

      Столетие смутное, час роковой,

      А он, полуночный, и вправду не ровен,

      Но в темном былом, видит Бог, не виновен —

      Виновен царевич, сапожник, портной.

      Я тоже, я тоже виновен, не скрою:

      Плачу за столетие собственной кровью,

      А кто виноват, оправдается враз:

      Младенца убить? То минутное дело,

      Так время сказало, так время велело,

      Которое знать не желает про нас.

      Читаю часы на воротах вокзальных,

      Там цифры томятся в колодках печальных,

      Там острая стрелка – ипатьевский штык.

      Ни милости, ни покаянья не будет.

      Сам Каин себя никогда не осудит,

      Ни водка, ни крест не развяжут язык.

      Опять полустанок в снегах Семизерья,

      Где в темном ольховнике бродят поверья,

      Где, зычно трубя в златокованый рог,

      Несется по рельсам железная вьюга,

      Где светится в центре янтарного круга

      Дорожный фонарь – одинокий, как Бог.

      Вдоль линии всюду змеятся сугробы,

      Меж ними – путейские ржавые робы:

      Рабочие чистят стальные пути.

      Здесь смычка земли и лапландского неба,

      Поэтому столько навалено снега —

      Ему просто некуда дальше идти.

      На сером столбе у разбитой калитки

      Шуршат расписания ветхие