Темный инстинкт. Татьяна Степанова
зашибли? Я это все к тому говорю, во-первых, ты – гость, а гостей беречь надо. А во-вторых, нам помог от души. А мы это ценим в людях. Так что гляди в оба в случае чего.
– Ладно. Телефон свой дай на всякий случай.
– Записывай. И пойдем, заодно подмахнете нам с дружком бумажку. Валентина Алексеевна, они нам в протоколе распишутся. Понятые – лучше и не найти, с полуслова все понимают!
Вот так, неожиданно для себя, Кравченко и Мещерский попали в понятые по делу об убийстве. Агахан Файруз попытался было протестовать: «Офицер, но как же это? Вы же просто помочь просили, а теперь надо подписывать какие-то документы». Но его никто не стал слушать.
Наконец их отпустили. Файруз развернулся, и они двинулись по темному шоссе.
– Начали мы круто, – подытожил Кравченко. – Агахан, и часто у вас тут такие вещи приключаются?
Секретарь пожал плечами – то ли труп еще не мог позабыть, то ли еще что, но говорить беззаботно, видимо, ему было еще не под силу. Потом он несколько собрался с духом:
– Прошу великодушно простить – это я виноват. Из-за меня вы попали в столь неприятную историю. Я не представлял, что они потребуют что-то подписывать.
– Да бросьте извиняться, Агахан. Время сейчас такое – едешь на свадьбу, попадешь на похороны. Зато, как говорится, выполнили свой гражданский долг в кои-то веки. Это почти полузабытая обязанность сейчас на Руси-матушке. Реликт.
– На Руси-матушке? – Файруз поднял темные брови. – А, понял, извините. Русь, Россия, да.
– Шабашника хряпнули топором или чем-то вроде этого, когда он возвращался к сотоварищам с добычей. Эх, бедняга, не донес. И помянуть теперь корешам его нечем, – разглагольствовал Кравченко, нимало не заботясь о том, что собеседников мог покоробить его жаргон. – А тот, кто его так вот приутюжил, – не стяжатель, прямо бессребреник какой-то. На денежки-то ноль внимания. Псих, говорят, у вас тут появился, Агахан, вот радость-то, а?
Иранец кивнул, а Мещерскому стало ясно: он не понял и половины из этого разухабистого «спича».
Дорога свернула и неожиданно уперлась в высокий бетонный забор с железными воротами, освещенными мощным прожектором. Файруз посигналил. И через минуту одна из створок плавно поехала вбок. За воротами оказалось нечто вроде сторожки-будки в одно окошечко с трубой и палисадничком. На крыльце застыли два дюжих молодца в камуфляже. Увидев «Хонду», успокоились и вернулись в будку.
– Ого, да у вас тут своя личная гвардия, Агахан, – удивился Мещерский.
– Территория охраняется. По периметру ограждения все просматривается камерами. У сторожей – машина, лес объезжать, даже собаки есть, – пояснил секретарь. – Тут и раньше был забор. Но с тех пор, как на озере начали строить новые дома…
– Мы знаем, кто в таких благословенных местах замки с медной крышей сейчас возводит. И богатые люди, Агахан?
– Да, Сергей Юрьевич. Очень. Поэтому и охрана такая. Марина Ивановна, как и другие, платит за услуги. Они каждый месяц цены повышают. Настоящие гангстеры!
За чернильно-черной стеной леса приветливо мелькнули оранжевые огоньки,