Война, которую назвали «странной». Александр Некрич
военных штабов в Лондоне (в апреле 1939 г.) было решено, что на первом этапе война будет носить со стороны Англии и Франции оборонительный характер.
Стратегические идеи, которыми питались французские военачальники, планировавшие войну на суше, не шли дальше выводов, которые были сделаны еще в двадцатые годы из кровопролитных сражений на Сомме, Марне и под Верденом в период Первой мировой войны. Огромные потери, которые понесла тогда французская армия, вследствие целого комплекса объективных и субъективных факторов привели французский генштаб к одному и притом неправильному выводу – «кто атакует, тот проигрывает».
Не учитывая колоссальных изменений, происшедших со времени Первой мировой войны, французское военное командование по-прежнему делало упор на мощные оборонительные сооружения вдоль франко-германской границы (линия Мажино). Преступное пренебрежение техническими усовершенствованиями, недооценка новейших средств наступательного боя – танков, авиации, привели к тому, что к началу войны французская армия оказалась по сравнению с германской несравненно хуже обученной, недостаточно технически оснащенной и, в конечном счете, неподготовленной к ведению современного боя.
Значительно ухудшилось по сравнению с Первой мировой войной общее политическое и стратегическое положение англо-французских союзников. Не было русского Восточного фронта, который во время Первой мировой войны отвлекал значительную часть армий противника. Своей политикой попустительства агрессору и сговора с ним Англия и Франция избавили Германию от опасности одновременной войны на два фронта и тем облегчили гитлеровцам осуществление их агрессивных планов. Система французских союзов в Европе также оказалась разрушенной: преданные Англией и Францией Чехословакия и Польша утратили свою независимость и попали под иго фашистских захватчиков. Румыния фактически впряглась в колесницу фашистской «оси». Югославия и Греция были слишком слабы, чтобы оказать какую-либо помощь Франции и Англии. Они старались из всех сил сохранить свой нейтралитет и больше всего опасались дать Германии или Италии повод для нападения на них. Во французском тылу находилась враждебная франкистская Испания и никто не мог заранее предсказать, как поведет себя испанский диктатор Франко. Бельгия и Голландия хотя и были не прочь войти в военный союз с Францией и Англией, но опасались это сделать. Во-первых, события предвоенных лет убедили их в том, что Англия и Франция склонны к сговору с фашистскими державами, что их обещания помощи малым странам остаются на бумаге и когда дело доходит до выполнения обещаний, то гарантированные страны оказываются наедине с хорошо вооруженным и во много раз превосходящим их по силам фашистским агрессором. Судьбы Эфиопии, Австрии, Чехословакии и Польши были достаточно наглядными примерами. Во-вторых, они опасались, что даже если они войдут в соответствующие секретные соглашения с Англией и Францией, то это немедленно станет известным Германии и явится поводом